Уве, блажен не тот, кто принимает подаяние. Блажен, кто подает.
Она верила в судьбу. Какими бы путями ты ни шел, все они в конце концов «приведут тебя к твоему предназначению».
Как веселиться — так все вместе, а как умирать — так ты один.
Почему на меня всю жизнь всякая ерунда сыплется?
Ну, конечно, твоя идиотская привычка — одно из правил, но пить чай в баре — это нечто.
Что же делать, надо жить! Мы, дядя Ваня, будем жить. Проживем длинный, длинный ряд дней, долгих вечеров; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлет нам судьба; будем трудиться для других и теперь и в старости, не зная покоя, а когда наступит наш час, мы покорно умрём и там за гробом мы скажем, что мы страдали, что мы плакали, что нам было горько, и Бог сжалится над нами, и мы с тобою, дядя, милый дядя, увидим жизнь светлую, прекрасную, изящную, мы обрадуемся и на теперешние наши несчастья оглянемся с умилением, с улыбкой — и отдохнём. Я верую, дядя, я верую горячо, страстно... Мы отдохнём!
Я получила посылку. Такую странную... Там, среди прочего, тёплое бельё: что-то вроде трико с кальсонами. Ну, по женскому любопытству стала примерять... да и сослепу засунула обе ноги в одну штанину. Тут у меня приступ случился, сердечный. Стою и думаю: вот сейчас помру, и так меня и найдут — с двумя ногами в одной штанине! Смешно стало. От смеха и приступ прошёл.
— Кто это? [Эдик, выглядывая с опаской из ванной].
— Муж!
— Кошмар!
— У тебя три минуты, чтобы исчезнуть.
— Почему так мало?
— Не лезь в мою семейную жизнь!
- 1
- 2