— Опасная штука это ваше фланкироварение...
— Ага. Скачки тоже опасны, но не настолько.
— Жизнь вообще ужасная штука, от нее все в конце концов умирают…
— Кста-ати… Защищаться все умеют? Или вы знаете только двадцать пять способов изматывания противника быстрым бегом?
— Почему бег?
— Ну а как? Если хочешь быть сильным — бегай, хочешь быть красивым — бегай, хочешь быть умным — бегай, хочешь быть здоровым — быстро бегай, хочешь быть живым — бегай тем более...
— Так что мне делать? – Голос Савельевой звучит потерянно.
— Ценить, понять, перестать обвинять себя. Поверь мне, Дан в последнюю очередь хотел бы, чтобы ты убивалась по его жертве. Что я понял, когда лежал рядом с ним раненый это то, что родичей не вернуть, но можно чтить их память. Скорбь и печаль никуда не денутся, просто перестанут задерживать, а наоборот станут той силой, что будет двигать тебя дальше. Главный урок состоит в том что бы понять испытывать надо не боль, но гордость. На словах и в мыслях говорить не с горечью «их нет», но с гордостью «БЫЛИ».
Дед любил улыбаться, даже в этом проклятом положении это было такой редкостью, я никогда не понимал, как он может сохранять ощущаемое присутствие духа. Однажды я спросил его о причинах и он, недолго думая ответил.
— Знаешь Тимка, жизнь как зеркало. Улыбнись и она улыбнется тебе в ответ, но не улыбайся чересчур широко, а не то она покажет зубы.
Что ж даже в самом конце он не отступил от своих принципов и ушел, показывая смерти зубы забрав с собой напавших на заимку хунхузов.