Наша наука страдает одним недостатком — стремлением все объяснить, а если что-то не поддается объяснению, тут же объявляют: объяснять здесь нечего.
Нас учит не успех, а неудачи.
Пояснение к цитате:
С первым ударом часов Ван Хельсинг превращается в оборотня.
— Будет больно — потерпи.
— Я привык к боли.
— Так отвыкай!
Пояснение к цитате:
Ван Хельсинг освобождает монстра Франкенштейна.
— Если с двенадцатым ударом часов я не исцелюсь...
— Я не смогу.
— Ты должен. <...> Анна, если опоздаете — убегай. Нет! Не опаздывайте...
Пояснение к цитате:
Анна должна была успеть дать Ван Хельсингу противоядие, но если бы он остался оборотнем, Карл должен был его убить.
— Я связался с Римом, обрисовал ситуацию.
— И что они ответили?
— Даже, если ты убьешь Дракулу, они приказывают уничтожить Франкенштейна.
— Но он не зло!
— Да, но там считают, что он опасен.
— Они его знают? Они с ним говорили!? Что они за судьи!?
— Они хотят, чтобы ты уничтожил его, ни смотря ни на что.
— А как же я!? Ты объяснил в кого я превращусь? Они сказали как меня убить!? Под каким углом лучше вогнать кол в мое сердце!? Сколько серебра должно содержаться в каждой пуле!?
Пояснение к цитате:
Ван Хельсинг должен превратится в оборотня.
Пояснение к цитате:
О монстре Франкенштейна.
— Мы не виделись сколько, триста, четыреста лет? Ты ничего не помнишь, да?
— А что именно я должен помнить?
— Ты великий Ван Хельсинг! Тебя обучали монахи и муллы от самого Тибета до Стамбула. Тебе покровительствует Рим, Ван Хельсинг, но, как и на меня, охотится весь остальной мир.
— Святой орден знает о тебе все, не удивительно, что и ты знаешь обо мне.
— Да, но причина не только в этом. У нас давняя история знакомства, Гэбриэл. Ты не спрашивал себя, почему тебя мучают жуткие кошмары? Кошмарные сцены сражений далекого прошлого?
— Откуда ты меня знаешь?
— Хочешь, я немного освежу тебе память? Напомню детали из грешного прошлого!
— А вы, я смотрю, его не боитесь?
— Я не опасен для него. Наоборот, я прибираю за ним, если вы понимаете, о чем я.
Пояснение к цитате:
Речь идет об оборотне.
— Тяжело нести такую ношу в одиночку?
— Я себе другой доли не желаю.
— Мне жаль вашего отца и брата.
— Я их еще увижу. В Трансильвании даже в смерти видят что-то хорошее.
— А в ней есть что-то хорошее?
— Да, но это трудно увидеть.
— Черта с два я с тобой поеду!
— Ты выругался. Не грубо, но не забывай, ты монах и не должен ругаться.
— Я еще послушник и могу ругаться сколько захочу: проклятье!
Мне довелось от одного американца слышать такое определение веры: «Это способность, позволяющая нам верить в то, что нашему разуму представляется невероятным». В одном я с ним согласен: нужно широко смотреть на жизнь, не допускать, чтобы крупица истины препятствовала движению истины в целом, как маленькая скала — движению поезда. Сначала мы получаем крупицу истины. Прекрасно! Мы лелеем и ценим ее, но нельзя принимать ее за истину в последней инстанции.
- 1
- 2