Люди часто как кошки. Или пушат хвост, чтобы их боялись, или жмутся в уголок, чтобы их не заметили. А покажешь им, что ты не боишься, но и не опасен — и они уже мурлыкают у тебя на коленках.
— Выходит, Коул, ты можешь быть невидимым по желанию? А других людей можешь так спрятать?
— Да. Но я устаю. И это не выходит, если они громкие. Или злые. Или яркие.
— А предметы? Можешь сделать так, чтобы люди не замечали вещь?
— Может быть. А что, например?
— Ну я не знаю. Книгу, коробку... ящик... повозку с ящиками?
— Я думал, Искательница, у тебя будут более сильные чувства к храмовникам, вступившим в Инквизицию. Знаешь, такие... побуждающие кинжалом шпынять.
— Не все мои чувства побуждают шпынять кинжалом.
— А-а, так это я был такой особенный? Прямо горжусь.
— А Хоук выше, чем я думала.
— Дай угадаю: это первое, что ты ей сказала?
— Ну, не первое...
— Вот что, Искательница. Когда в следующий раз будешь, грозя ножом, из меня вытягивать историю, специально сделаю героя повыше.
— Слушай, Варрик, а Хоук подписывает книги?
— А что? Вроде у тебя в Истории о Защитнице здоровая такая дырища?
— Да, но в придачу к этому там мог бы быть и автограф Хоук.
— А что подвигло тебя написать о Хоук? Во всех остальных твоих книгах события вымышлены.
— Кто-то же должен был рассказать всю правду о Защитнице.
— Однако вранья в книге выше крыши.
— Правдивого вранья. Это важно.
— Варрик, как ты мог допустить, чтобы рыцаря-капитана ложно обвинили в убийстве?
— «Допустить», скажешь тоже. Я целых три главы фундамент закладывал.
— Но она же не заслужила! Ей и так уже досталось!
— Знаешь, Искательница, когда любишь своего персонажа, то мучаешь его, ломаешь ему жизнь, заставляешь страдать... Иногда посылаешь на героическую смерть.
— Ерунда какая-то.
— Тебя зацепило, поэтому ты споришь. Если бы она подремала и спокойно провела вечер, ты бы не стала про это читать.
— Что, серьёзно? «Мечи и щиты»? Где откопала-то хоть? На дне бочонка в Пыльном городе?
— Я вела расследование! Хотела... узнать побольше о Защитнице.
— О Защитнице я совсем другую книжку написал. Может, помнишь? Ты ещё нож в неё засадила когда-то.
— Ту я целых два раза прочитала.
— Варрик, ты ведь уже знаешь, что я кандидатка на Солнечный трон?
— Слыхал.
— И что? Даже не съязвишь?
— А что?
— Не то чтобы я напрашивалась на твои издевки, но их отсутствие о чем-то говорит.
— Тебя на посту Верховной жрицы и представить-то жутко. Решил не обращать внимания: глядишь, цел останусь.
— Все-таки есть здравый смысл в том, что людей в Инквизицию набирала Лелиана. Не на всех ведь действуют угрозы.
— Командира Каллена пригласила я.
— Как ему повезло-то.
— Он на мои манеры, между прочим, не жаловался.
— Его последняя начальница тронулась умом и превратилась в статую. После такого трудно на что-то жаловаться.
— Вот такие драки я люблю.
— Серьезно?
— На Сегероне я каждый день ожидал кинжала в спину. Смотришь и думаешь: вон та жительница — не за имперцев ли? Или просто испугалась, оказавшись меж двух огней? А здесь у всех негодяев, считай, опознавательные знаки. Гораздо легче!
— Да, есть в этом удобство, согласен.
— Ты не первый Бен-Хазрат, с которым я встречаюсь. Нам с Хоук однажды попалась некая Таллис.
— Да что ты говоришь.
— В знатные неприятности она тогда нас втянула. Может, знаешь ее...
— Эй, мне однажды гном на дороге попался. Низенький такой, брюзгливый... Думаешь, ты его знаешь?
— Я ведь в Торговой гильдии. Десять роялов на то, что не только знаю, но он мне еще и задолжал.
— О как. Ладно. Нет, я не знаю Таллис. Извини.