Большинство людей считает, что они неповторимы. Что таких как они, на планете больше нет. Именно эта мысль побуждает их вставать по утрам с постели, есть, и ходить, как ни в чем не бывало.
— Я еще не знаю, кто я. Как-то пробовал курить трубку, подкидывать монетки, слушать исключительно французских шансонье, даже носить шляпу, но ничего не прижилось.
— Часто с тобой такое?
— Что именно?
— Усталость?
— Хандра.
— Частенько.
— И давно это началось?
— Когда я был в твоем возрасте.
— Каково это?
— Как будто я под водой.
— Ты поэтому стал морским биологом?
— Может быть.
— Тебе всегда нравились рыбы?
— Наверное, да. В океан я окунулся с головой. Прости за каламбур.
Не знаю, достиг ли я зрелости, но я определенно стал старше. Я чувствую себя высохшим, словно внутри меня живет крошечный старик Оливер Тейт, который управляет каркасом в виде Оливера в натуральную величину. Каркас, на котором демонстрируются обветшалые повторы старых изображений. Каждый вечер я прихожу в одно и то же место и жду, пока небо окрасится в унисон моему настроению. Все уже решено. Нет никаких сомнений, что это конец.
Моя мать считает, что у меня психологические проблемы. Во время регулярного осмотра спальни родителей, я нашел там книгу о подростковом параноидальном бреде. После этого я стал приправлять наши беседы избранными цитатами оттуда.
— У меня вместо тела пустая оболочка. Мои органы сделаны из камня. Я уже давно умер.
— Ясно.
— У тебя кожа бледная, ужасно выглядит… Возможно это из-за собаки…
— Мне плевать на мою кожу!
— Зачем ты снова завела собаку?
— Потому что я люблю собак! Ясно?
Я не хочу мистического ниндзю в качестве отчима. Я не хочу разведенных родителей, как у Чипа, не хочу носить тренировочные костюмы вместо пальто и принимать легкие наркотики в супермаркетах. Я хочу назад свою семью. Я не хочу, чтобы что-то менялось.
— А еще я записал для тебя кассету, это сборник песен, которые я слушал во время былых характерообразующих отношений. Здесь еще пара песен, которые, думаю, тебе понравятся. Я считаю, что музыка добавляет некоторым событиям реалистичности, если ты меня понимаешь.
— Да, спасибо.
— Ближе к концу я записал несколько песен для расставания, на случай, если у вас не сложится. Разумеется, я не говорю, что это обязательный исход, но, сказать по правде, он вполне ожидаемый. Страсть, увы, скоротечна.
— Пап, в гипотетическом пожаре, где нас с мамой одинаково сложно спасти, кого бы ты спас?
— Я бы спас твою маму, чтобы вдвоем мы спасли тебя.