— Очень хочется есть. Я же не ел ваш мерзкий борщ. Вы, надеюсь, теперь это понимаете?
— А если вы его не ели, откуда знаете, что он мерзкий?
— Дорогие товарищи, у моего мужа сегодня юбилей.
— Радостно.
— Не могли бы вы сыграть для него «Умирающего лебедя»?
— По-моему, эта курица при жизни работала официанткой в вашем ресторане...
— Ну, понятно, такая же мерзкая.
— Случилось несчастье.
— Ой. Я так и думал: дыни спёрли. Понятно.
— Если бы дыни, Андрюша.
— Ой, Верунь, а там ничего другого не было...
— Я подобрала тебе замену.
— Я чет не понимаю, Верунь. Ну пойдём, а?
— Я тебе изменила, Андрюша.
— Это дело нехитрое. Вспоминай нашу торговлю и делай наоборот.
— Как?
— Там хамят, а ты — улыбайся. Там обвешивают, а ты — с «походом» отпускай.
— С кем?
— Ну, грамм 50-100 набавишь — вот так будет доволен покупатель!
— Я те чё велел делать-то, козел? Я тебе велел дыни стеречь! А ты чё натворил?
— Спекулянт! Мерзавец! Пошёл вон отсюда! Я тебе всю морду набью! Понял?
— Если допрыгнешь!
Сейчас позвоню директору... И он, чтоб тебе там по шее не дали, а дали халат... весы.
Зачем же вам толкаться в общественном транспорте, да еще тратиться при наших барышах? Уж позвольте, я вас домчу на своей персональной машине.
— У вас всё обойдется. Кто-нибудь поможет. И будете себе опять на пианино играть.
— В тюремной самодеятельности.
— Кто-нибудь выручит.
— Я ведь не солист и не лауреат. Так, под чужую палочку.
— Уж лучше, чем подносы таскать. Вон, как я одна осталась, да без мужа и профессии, с ребёнком... А теперь — ничего. Работаю, как Бог.
— А с язвой дома сидят, с язвой по ресторанам не ходят.
— От одного вида этой еды язва может разыграться...