Вы на кукурузном поле. Вокруг зелень до самого горизонта. Солнце слепит вам глаза. Вы идёте по полю, раздвигая стебли. На вашем пути оказывается участок, где проехал комбайн. От жары у вас сухо во рту. У ног вы замечаете гнездо полевых мышей. Машина вспорола мягкую почву. Вы видите слепых новорожденных мышат, сгрудившихся вокруг разрезанного пополам тела матери. Они лежат симметрично, словно крошечная роза. Ваш рот начинает наполнять слюна. На землю надвигается тень. Первая в этом году дождевая туча.
Я хочу подключить тебя к новому заказу. Мне кажется, тебе прилив адреналина не помешает. Посреди минного поля на Пустошах стоит автомобиль. Тебе нужно его оттуда вытащить. Конечно, не исключено, что ты подорвёшься, но давай честно: вся наша жизнь — одно большое минное поле.
— Ты, я и Арасака-тауэр. Звучит, конечно, как припевы в песнях Керри, но я тебе обещаю, всё будет зае*ись. Я хочу, чтобы ты взял самый крутой ствол, какой найдёшь, вошёл в башню с главного входа и пробился на нижние этажи.
— Да, такой вариант мне нравится. Лучше помирать в перестрелке, с оружием в руках.
— Ха, ты только что озвучил, как становятся легендами. Давай, снаряжайся, и пойдём на штурм.
...
— Ну что, сыграем в две тысячи двадцать третий.
Все работают на корпов, даже те, кто искренне верят в обратное...
А радуется Падре нечасто. Реже, чем шел дождь в египетской пустыне, по которой странствовал Моисей.
Это не просто значит «вляпаться в дерьмо», это значит «упасть в выгребную яму».
Месть редко приносит облегчение. Поэтому не надо воспринимать её как чудесное лекарство от страданий, она так не работает.
Ви: Я убью тебя!
Джони: Давай, что тебя останавливает!