Я уверен, что мы все сможем сбежать невредимыми, если будем помогать друг другу.
Когда кровожадность в самом разгаре, его оружие блестит густой свернувшейся кровью.
Ведомый зову жестокости и ярости, его тело покрывается кровью других существ.
Сегодня я нашёл кое-что. Разрушающееся строение, которое напоминает санаторий и подобные учреждения для разных умов. Но мне не становится от этого легче, наоборот, я чувствую себя как в ловушке. Кровати и шкафы разбросаны и не совсем ясно то, чем являлось это место. Даже если в нём полно укрытий, я предпочту его избегать.
Пусть же свет выжжет их тёмную пелену.
Мне не знаком этот дом. Я никогда раньше не слышал о его существовании. Природа прекрасно постаралась с сокрытием от остального мира. Я размышляю над тем, кто мог бы там жить. Иногда я замечаю огни, горящие в окнах дома. Временами — проходящую тень. Поглощение, осуществляемое дикими окрестностями, не может быть случайным. Может ли в этом быть определённая цель? Может ли этот... дом стремиться к безликости и скрытности от остального мира? Я не в ладу с этим местом. Я верю, что слышал плач и пронзительные крики, исходящие от него. Но мой ум затуманен, и моим ушам не стоит доверять. Или всё же стоит?
Я встретил его пятнадцать лет назад; мне сказали, что в нём ничего не осталось — ни разума, ни совести, ни сознания; и даже самого примитивного осознания жизни или смерти, добра или зла, хорошего или плохого. Я встретил этого шестилетнего ребёнка с его пустым, бледным, бесчувственным лицом и чёрными глазами... глазами дьявола. Я провёл восемь лет, пытаясь дотянуться до него, а потом ещё семь, стараясь держать его взаперти, потому что я понял — за глазами этого мальчика скрывалось чистое... зло.
Во время моего последнего испытания я нашёл ключ. Я никогда не находил что-то подобное. Этот ключ почти выжег мою руку. Я чувствую большую мощь. Я подозреваю, что ключ используется, чтобы открывать что-то. Но у меня не было времени, чтобы полностью разобраться в этом. Но моё сердце шепчет мне, что где-то я найду замочную скважину.