Этот мир был до нас, и будет после нас. В пустых домах, на пустых полях наши следы испускают свет. И в этом свете будут танцевать другие. Конец близок. Но я не боюсь.
Мы все вместе. Мы жили отдельно друг от друга, но теперь понимаем что просто не знали, как дотянуться до других, как быть с ними. Но теперь это не важно. Все ушли, и мы присоединимся к ним. <...> Но сейчас, в короткий момент жизни, в узкой полосе света мы можем найти утраченное. Ту любовь, что делает нас цельными. Мы нашли свою вторую половинку. Эта структура — моя половина.
Мы сдерживали время ради себя, сдерживали свет, потому что боялись темноты. Но теперь мы понимаем, что жаться подле света – то не жизнь. Я всю жизнь провела, рассматривая свет миллионов давно умерших звёзд, не пытаясь даже понять смысл. Свет, который мы испускаем, важнее смерти. Структура, собранная из наших жизней, — это мост, ведущий сквозь тьму.
Когда я был маленьким, отец нашёл лису. Ее сбила машина, она ходить больше не могла. Мама очень расстроилась, заставила отца отнести лису в сарай и ухаживать за ней. А он уже тогда держался особняком от нас. Много часов проводил с лисой, рассказывал ей про Италию и деревни, которые они там бомбили.
Я... кажется, я ей завидовал. Лисе доставалось больше внимания, чем мне. Но она умирала, и все это понимали. Когда я стащил на кухне бутерброд, чтобы ее покормить, мне всего восемь было, тогда она меня укусила. До сих пор помню испуг, боль, злость.
Я бежал по саду, плакал, а мама кричала про бешенство.
Отец забил лису лопатой.
Он потом плакал. «Она не знала, сынок. Не знала, что тебе будет больно. Глупое, бедное, раненое животное».
Вот и оно не знает, что нам больно.
— Может быть, ты сможешь с ними поговорить? Тебя они послушают.
— Пока не понимаю, при чём тут я вообще.
— Местные тебя уважают. Я думаю о том, что случилось, — мистер Коулс, миссис Ботон и другие. Людям нужно где-то встретиться, поговорить, почувствовать себя в безопасности.
— Может, потому что в твоей церкви они себя в безопасности не чувствуют?
— Мне не нужно твоё снисхождение, Венди. Ни твоё, ни других. «Неизвинителен ты, всякий человек, судящий другого, ибо тем же судом, каким судишь другого, осуждаешь себя».
— «Не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас», от Матфея, глава 6, стих 1. Не моего суда тебе нужно бояться, святой отец...
Дорогой Стивен… Я не знаю, услышишь ли ты это когда-то, может быть, ты решил остаться с Кейт, не могу тебя за это винить, но и ждать тебя тоже не могу. Я должна заботиться о ребёнке. На самом деле надо было давно уйти. Сейчас у меня просто не осталось оправданий. Но я люблю тебя, Стивен. Надеюсь, ты найдёшь счастье… О, самолеты летят!