Александр Иванович Тиняков – цитаты

Но жизни не любя, мы в Смерть давно не верим,
И, не желая жить, не можем Смерти ждать...
Увы! давно ко всем привыкшие потерям, -
Мы только веру в жизнь не можем потерять!

Все в жизни суета, и все желанья тленны,
Навеки мы в цепях, и безнадежен бунт!
Цветы любви, страстей и радостей мгновенны,
Уносит их поток мелькающих секунд.

Бриллианты весенних цветов
Солнце огненным оком лелеет,
С изумрудных, воскресших лугов
Ароматом и свежестью веет.

Томно шепчет Весна: «Отдохни!
Здесь, на лоне безгрешном и юном
Позабудь про минувшие дни
И прислушайся к радостным струнам!»

Ты создан из белого, лунного камня,
А лунная грусть безответная
Как ветру волненье, — робка и близка мне,
Как Полюсу тишь неприветная.

Мы вместе грустим, одинокие оба,
Нездешней Тоской опечалены, -
За толстою крышкою вечного гроба
Мы чувствуем в небо прогалины.

Ласкай меня, Осень, баюкай,
Чаруй мои взоры и слух!
Как милы душе пред разлукой
Деревья в сверкающих латах
И грустно-пустеющий луг!

Скользя по желтеющим вязам,
Прощается солнце с землей.
Баюкает кротким рассказом
Меня тишина голубая,
И Осень поет надо мной.

Как веер из нежного шелка,
Ласкает лицо ветерок,
Жужжит запоздалая пчелка
И — словно слеза золотая
Слетает на землю листок.

Повеяло дыханьем Сентября,
Прошла пора весенних ароматов!
Позднее с каждым днем встает заря,
И все грустней звенят часы закатов.
<...>
Не льнет по вечерам рой мошек к окнам,
Не улыбается в саду цветок нам.
Порою солнечный заблещет луч

И снова тонет в бездне облаков он:
И скована лазурь печалью туч,
Как юный схимник власяницей скован.

Меж чувств людских, покрытых пылью
И тленьем тронутых давно,
Своим убожеством и гнилью
В глаза бросается одно.

Оно ползет, как червь безглазый,
Из рода в род, из века в век,
Им, как мучительной проказой,
Повсюду болен человек.

Оно ко всем змеей шипящей
Вползает в мозг, и в грудь, и в кровь, -
И это чувство — труп смердящий,
Паук безжалостный, Любовь!

Раньше было в мире так:
Тунеядец жил царем,
А трудящийся бедняк -
Вековечным батраком.
В шахтах душных под землей,
На заводах, близ печей,
Пот мы лили трудовой
Ради счастья богачей.
И за все свои труды
Получал рабочий люд
Голод, холод — в дни нужды,
А во дни восстаний — кнут.

Под туманною, блеклой вуалью
Безутешная осень пришла,
Поглядела на Землю с печалью,
Погребальные свечи зажгла.

Из безгрешного воска березы
Догорают во мгле ледяной,
Их зеленые, девичьи грезы
Умирают одна за другой.

Слова Любви — мертвы, как рыбы,
Которых выбросило море
В часы прибоя на песок.
Их давят косных камней глыбы,
Слепят их чуждым блеском зори,
Цвет чешуи на них поблёк.

Их песня лживого прилива
Взманила вверх сияньем звездным, -
И вот они без сил лежат
И умирают молчаливо,
Тоскуя по родимым безднам,
Где звезды вечные горят.

Моя любовь на фею не похожа:
Убогой нищенкой её верней назвать,
Что возле стен, прохожих не тревожа,
Бредет — и головы не смеет вверх поднять.

Подслеповатые потупив глазки,
Как виноватая, торопится она -
И взором дружеским иль словом ласки
Она, как молнией, была б поражена.

О, сколько кротости и прелести
В вечерних красках и тенях,
И в затаенном робком шелесте,
И в затуманенных очах.

Мы словно в повести Тургенева:
Стыдливо льнет плечо к плечу,
И свежей веточкой сиреневой
Твое лицо я щекочу...

Ужасен жребий человека:
Он обречен всегда мечтать.
И даже тлеющий калека
Не властен счастья не желать.

Струится кровь по хилой коже,
Все в язвах скорбное чело,
А он лепечет: «Верю, Боже!
Что скоро прочь умчится зло,

Что скоро в небе загорится
Мне предреченная звезда!» —
А сам трепещет, сам боится,
Что Бог ответит: «Никогда!»