Альфред Хичкок

Женщина должна быть как хороший фильм ужасов: чем больше места остается воображению, тем лучше.

Фильм — это жизнь, с которой вывели пятна скуки.

(Кино — это жизнь, откуда вырезали самые скучные сцены).

Человек не беден, если он ещё способен смеяться.

Самые лучшие актеры, конечно, у Диснея. Плохого актера он просто стирает.

Я знаю идеальный способ вылечить больное горло — перерезать его.

Нет ничего страшнее закрытой двери.

Чтобы сделать великий фильм, необходимы три вещи — сценарий, сценарий и ещё раз сценарий.

Женщина, которая раздевается публично, напоминает мне режиссера, который в самом начале фильма сообщает разгадку.

Сейчас, кажется, стало модным замуровывать капсулы с посланиями, чтобы дать людям будущих веков некоторое представление о нас. Я приготовил собственную. Я поместил в неё несколько довольно крупных кусков динамита, пороха и нитроглицерина. Мою капсулу должны вскрыть в 3000-м году. Она покажет им, кто мы на самом деле.

Все любовные сцены, которые начинаются на съемочной площадке, заканчиваются в гардеробной.

Спрашивать меня, о чём фильм, так же нелепо, как задавать художнику вопросы о вкусе яблок, которые он рисует.

Никто не знает, какой будет концовка. Чтобы точно знать, что произойдет после смерти, нужно умереть, хотя у католиков на этот счет есть какие-то надежды.

В художественном кино режиссёр является Богом, в документальном — Бог является режиссёром.

Кино состоит из экрана и множества кресел, которые нужно заполнить.

Я сформировавшийся режиссёр. Если я снимаю «Золушку», зритель сразу видит тело в карете.

В хорошем детективе человек держит в руке отрубленную голову.
В плохом с головы капает кровь и пачкает ковер.