Да и слепая муторная Вечность
Живет твоим дыханием в минуте...
Женщины, глубины потусторонние,
Выпускаете души нежные
Из ладоней ласковых и нечаянных,
Тел горячих простых неведомых...
Мысли о жизни одолевают,
Ходишь под страхом, как под конвоем.
Ветер вопрос в кудрях завивает,
Мелочи голову берут боем.
На выставке событий и вещей
Бываешь ты особенно красива.
А я — мужчиной. Это ли не благо?
Билеты сохраняйте до конца.
Я не способен вынести вердикт,
Судить и разглагольствовать о том,
Что я увидел, что мне приглянулось
На выставке событий и вещей.
Скажите мне, как вытерпеть себя,
Когда уходит все и наступает
Мучительная пауза. Прозрачен
Ты в чистом виде, в этой остановке.
Юноши бурлят и растут по мили,
Зрелые тучнеют и редки речами.
А когда, что помнили отмолчали
Старые мудреют.
Да не меняйте веселых близких
За чаем дома под светлой люстрой
И задушевность — на тьму безликой
Безумной ночи, пустой и острой.
Бери же, Гретхен, в руки удила
И по-крестьянски не побрезгуй делом!
И пусть проходит «Фауст» на ура,
Но догорающей эпохи вечера
Гони кнутом и ласково и смело!
Красивый мир тупого равнодушья,
Не поднимая головы-ответов,
Глазури глаз, плацкартного радушья,
Стоп-кранов и билетов.
Не бойся и не плач от суеты,
Оборванного счастья и родства,
Когда прохожему улыбкой отдан ты,
А он идет Иудой от Христа.
Ты, малютка моя, не злись,
Дай погреметь иногда ветрам,
Злые люди здесь собрались,
Чтобы отсутствовать там.
Мир — это переходы и сомненья,
Излишки и обрывки документов.
Не выздоравливай: переболеть — прожить.
В конце концов мы все переболеем
Заразой человека.
Странный вирус.
Сорок пять стихий
В мясорубку — в стихи.
Чем сложней узор,
Всех предметов сор,
Бывших смыслов сброд,
Там скорей пройдет.
В пальто я опять сером,
И утром я глазом синим
Вдруг понял, скорее — принял,
Что юность ушла... и вера.