Дмитрий Романов – цитаты

Я не понимаю такую вещь, как стриптиз-клубы. Зачем это нужно? Ты отдаёшь деньги девушке, с которой у тебя ничего не будет. Максимум, что тебя ждёт со стриптизёршей — она об тебя потрётся. С таким же успехом я могу поехать на метро. Там об меня потрётся сто женщин, и это будет стоить всего сорок рублей. Да, я согласен, это будут не самые лучшие женщины, но, поверьте мне, каждая из этих женщин сорок рублей заслуживает.

Приходя в больницу, необходимо надеть бахилы, а эти бахилы платные. Одна пара бахил стоит пять рублей. В среднем, в больницу приходит 800 человек в день. Не то чтобы я люблю считать чужие деньги, но совершенно случайно я всё посчитал. Получается, чисто на бахилах полтора миллиона рублей в год. Согласитесь, получается не хилый бахилооборот?

Непонятно, зачем в аптеках витрины. Неужели кто-то приходит в аптеку, чтобы что-то себе выбрать? Ты не встретишь ни одного человека в аптеке, который приходил бы в поисках чего-нибудь эдакого новенького.

Я рос в бедной семье и родители учили меня быть скромным. Просто в бедной семье тяжело учить ребёнка быть нескромным. Никогда не встретишь такого бедного высокомерного ребёнка, который будет говорить: «Кроссовочки мои новые видел? Не видел? Потому что их нет!»

Моя мать медицинский работник. И все мамины подруги врачи. И если к нормальным людям приходили мамины подруги и приносили конфеты, пили чай, то ко мне приходили мамины подруги, приносили фонендоскопы и слушали меня.

Мы все любим бесплатные халявные развлечения. Например, когда на День города дают салют, мы все идём на это посмотреть. Кстати, странно мы ведём себя во время салюта. Я не понимаю, зачем когда дают салют все хлопают и кричат «У-у!» Такое ощущение, что если мы не будем хлопать и кричать, салют остановят и скажут: «Ах, вы твари неблагодарные!» И каким бы крутым не был салют, всё равно после салюта все говорят: «Салют говно!» И всегда находится человек, который говорит: «Нашли куда деньги девать, лучше бы больницу построили!» Представляете, если бы на открытии больницы говорили: «Больница говно, лучше бы салют дали!»

Многие думают, что евреи приходят после работы домой, открывают коробку из-под обуви и пересчитывают доллары; что только у евреев ребёнок просит перед сном не почитать ему книжку, а посчитать доллары. Приходит отец, считает доллары и ребёнок засыпает, но засыпает не в процессе пересчёта, а когда отец досчитает и скажет: «Всё на месте, сынок».

За последний год объёмы коррупции в России достигли рекордной цифры. И главное, что с этой заразой активно борются. Но не факт, что активно борются, но активно показывают, что борются. Прямо так активно показывают, что борются, что начинаешь верить, что только этим и поборют... Задействованы и Национальный план противодействия коррупции, и Национальный антикоррупционный комитет России, и президент утвердил стратегию противодействия коррупции на два года, но ничего не помогает. Всё потому, что это мелко. Только когда мы построим антикоррупционную космическую станцию, тогда это точно поможет раз и навсегда.

Телевидение ничему не хочет нас научить. Телевидение — это бизнес и ничего больше. Те, кто делают телевидение хотят только одного — они хотят, чтобы вы их смотрели. Потому что, чем больше вы их смотрите, тем больше денег стоит реклама. Чем больше денег стоит реклама, тем больше они зарабатывают. Вот и всё. Фактически вы смотрите, как они зарабатывают.

Интересно, что любители халявы всегда поддерживают друг друга. Но иногда это выглядит достаточно странно. Например, когда один любитель халявы сообщает другому любителю халявы об обнаруженной халяве, то ему кажется, что это он его угощает.