Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.
Давайте считать, что все, что я делаю — чисто из праздного любопытства.
Мы боимся себя, своей сущности, а больше всего собственных чувств: они лишают нас душевного равновесия. Но способен ли человек любить, если подавил в себе способность чувствовать? Страдания необходимы, чтобы пробудить нас от спячки, мы же стараемся их избежать. Как мы не правы! Страдая, ты ощущаешь, как крепнет твой дух…
Ко всему, что я делаю, я отношусь с неизменной иронией.
Болезнь культуры двадцатого века — неспособность чувствовать свою реальность.
Существует известное и существует неизвестное, а между ними двери.
Если моя поэзия имеет цель чего-то достигнуть – это освобождение людей от ограниченных способов, которыми они видят и чувствуют.
Оглядываясь на свою жизнь, я поражаюсь количеству открыток, не получившихся фотографий, выцветших плакатов − времён, которых не помню.
As I look back over my life, I'm struck by postcards, ruined snap shots, faded posters, of a time I can't recall.
Если поколение имеет свободу, то оно вместе с тем как бы получает право на саморазрушение.