Эрих Фромм – цитаты

Мы есть то, что о себе внушили сами и то, что о нас нам внушили другие.

Если я люблю, я забочусь, то есть я активно участвую в развитии и счастье другого человека, я не зритель.

Человек превратился в товар и рассматривает свою жизнь как капитал, который следует выгодно вложить. Если он в этом преуспел, то жизнь его имеет смысл, а если нет – он неудачник. Его ценность определяется спросом, а не его человеческими достоинствами: добротой, умом, артистическими способностями.

Без веры невозможна жизнь человека. Вопрос в том, какой будет вера будущих поколений: рациональной или иррациональной. Будет ли это вера в вождей, машины, успех; или это будет непоколебимая вера в человека и его силы, основанная на опыте собственной плодотворной деятельности.

Счастье — не какой-то божий дар, а достижение, какого человек добивается своей внутренней плодотворностью.

Есть замечательная пословица: «Каждый хочет иметь друга, но не каждый хочет им быть».

Сейчас всё чаще мы хотим «иметь». «Хочу ребёнка» — вместо «хочу быть матерью», «хочу иметь мужа» — вместо «хочу быть женой» и т. п.

За этими тонкостями языка стоит отношение человека к жизни, его девиз: или — я для кого-то, или — кто-то для меня... В своём желании иметь мы ломаем жизни, разбиваем сердца — и страдаем от одиночества...

«Человеку обладающему» всегда будет мало того, что есть. Мало денег, мало власти, мало одной жены, мало друзей, мало веселья, мало самого себя. Потребитель, не имея собственной сути, состоит из того, чем он обладает.

История человечества начинается с акта непослушания, что в то же время есть начало его освобождения и интеллектуального развития.

Вряд ли есть ещё какая-нибудь деятельность или инициатива, которая начинается с такими огромными надеждами и ожиданиями и так регулярно заканчивается провалом, как любовь.

Эволюция человечества свидетельствует о том, что за исключением ряда примитивных обществ социум строится по принципу управления и эксплуатации большинства его членов незначительным меньшинством. Управление большинством осуществляется посредством применения силы, однако одного этого фактора недостаточно. Сознание большинства должно быть заполнено в основном вымыслами и заблуждениями, в результате чего оно по собственной воле соглашается подчиняться меньшинству.

Сама смерть ужасна, но мысль о том, что придется умереть, так и не пожив, невыносима.

Сегодня мы имеем дело с индивидуумом, ведущим себя подобно автомату, который не знает и не понимает самого себя. Знает он лишь того человека, которого ожидают в нем видеть — человека, который язык общения заменил бессмысленным лепетом, живой смех — синтетической улыбкой, чья истинная боль сменилась чувством тупого отчаяния. Об этом человеке можно сказать две вещи. Первое — что он страдает от утраты непосредственности и индивидуальности, и это может оказаться неизлечимой болезнью. Второе — он мало чем отличается от нас и от миллионов тех, кто ходит по этой земле.

Для человека все важно, за исключением его собственной жизни и искусства жить. Он существует для чего угодно, но только не для самого себя.

Болезнь — в сущности не что иное, как желание того, чего не стоило бы желать.

Человек свободен, только если он может выбирать. А выбирать он может, только если знает достаточно много, чтобы сравнить.