Евгений Александрович Горюнов – цитаты

Вдруг неожиданно, ну совершенно, абсолютно. Вот представьте себе, что в самолёт вот влетел снаряд и разорвался. Борт мне инженер докладывает: “Радостная весть командир, пожар потушен! ”. Земля лезла, как будто не ты снижаешься, а земля лезет на тебя. Меня как озарило! Отдаю штурвал от себя, сознательно, отдаю штурвал от себя. Резко отдал и резко взял и посмотрел. Cамолёт немножко чёт шевельнулся. И он значит вот так закачался немножко самолёт. И смотрю уголочки чуть-чуть увеличился, увеличился, увеличился. А я же за прибором то смотрю, а он на единички вот остановился около единички и стоит. Потом раз, пух! Все приборы сработали, перешло на дозвук. Фух, ну тут уже всё.

Все первоклашки озорные, суетливые. Радовались всему, чему только можно; Солнцу, лесу, где много грибов и малины, озерку возле дома, заросшему камышом с большущими камышовыми шишками.

А как хорош писатель Марк Лазаревич Галлай. Лётчиком экстра класса его тоже не назовёшь, но сколько он дал знаний в авиационной науке людям и в своих знаменитых книгах и в научных трудах. В школе лётчиков испытателей, на нашем курсе он преподавал “Методику лётных испытаний.” Истинное наслаждение получали мы слушая его лекции. Устные лекции. Александр Васильевич Федотов, тогда Саша, староста нашего курса старательно записывал все его лекции, которые потом были опубликованы отдельным изданием. Много было сказано о безопасности испытательных полётов…

Название станции, в которой я жил в детстве и юные годы вполне соответствует действительности. Хвойная. Кругом хвойные леса и внутри много хвойных деревьев, в основном сосны. Теперь я живу в Жуковском вот уже более 45 лет, тоже много сосен, но это не те сосны, высокие и стройные, а в Хвойной низкие и кучковатые – северные.

Отец, Горюнов Александр Лупанович.
Посмотрите на его руки; они умели всё.
Образование 2кл. церковно приходской школы.
Путём учебы на курсах и невероятной воли добился работы дежурным по Станции в Песи и Теребутицах, затем в Хвойной начальник станции и диспетчер.
В войну был в блокаде в Ленинграде работая на станции Кушелевка.
После войны Хвойная. Много отдано сил и нервов, стал попивать, но золотые руки не дали пропасть, плотником ушел на пенсию.

У нас в стране многие лётчики брались за перо. Хвала им. Они много оставили людям из истории авиации, о людях которые делали эту авиацию. И не один из них не обошёл вниманием технический состав людей, истинных патриотов авиации. Низкий им поклон от всех живых и мёртвых лётчиков.

И тут сработали военные годы: слабенький полуголодный, да еще в пятом классе, когда у нас в Хвойной израненный самолет Пе-2, заходил на посадку, срубил верхушки трех сосен около железнодорожного моста, врезался в дом где была контора Заготзерно. Погибло 11 человек. Они похоронены у нас на кладбище в братской могиле. Я тогда сбежал с урока к «Заготзерну», видел всю эту страшную трагедию и поклялся: буду лётчиком.

Люблю спорт, это вторая жизнь.

Вот мне скоро 75, а без спорта не могу. Зимой в зале, летом на корте в парке.

Сколько себя помню — связан со спортом.
11 лет был президентом федирации бадминтона России.