Федерико Гарсиа Лорка: цитаты про любовь

Я твоё повторяю имя
По ночам во тьме молчаливой,
когда собираются звезды
к лунному водопою
и смутные листья дремлют,
свесившись над тропою.
И кажусь я себе в эту пору
пустотою из звуков и боли,
обезумевшими часами,
что о прошлом поют поневоле...

Мало любить умом, когда тело — будь оно проклято! — молчит.

Ты знать не можешь, как тебя люблю я, —
Ты спишь во мне, спокойно и устало.

Камнем в омут и криком заглохшим
покидает любовь свою рану.
Стоит нам этой раны коснуться,
на других она брызнет цветами.

В глубинах зелёного неба
зелёной звезды мерцанье.
Как быть, чтоб любовь не погибла?
И что с нею станет?

С холодным туманом
высокие башни слиты.
Как нам друг друга увидеть?
Окно закрыто.

Сто звёзд зелёных
плывут над зелёным небом,
не видя ста белых башен,
покрытых снегом.

И, чтобы моя тревога
казалась живой и страстной,
я должен её украсить
улыбкой красной.

Дождик идет в Сантьяго,
сердце любовью полно.
Белой камелией в небе
светится солнца пятно.

Дождик идёт в Сантьяго:
ночи такие темны.
Трав серебро и грёзы
лик закрывают луны.

Видишь, на камни улиц
падает тонкий хрусталь.
Видишь, как шлёт тебе море
с ветром и мглу и печаль.

Шлёт их тебе твое море,
солнцем Сантьяго забыт;
только с утра в моём сердце
капля дождя звенит.

Трудно, ах, как это трудно -
любить тебя и не плакать!

Мне боль причиняет воздух, сердце
и даже шляпа.

Кому бы продать на базаре
ленточку, и гребешок,
и белую нить печали,
чтобы соткать платок?

Трудно, ах, как это трудно -
любить тебя и не плакать!

Любовь моя, цвет зелёный.
Зелёного ветра всплески.
Далёкий парусник в море,
далёкий конь в перелеске.
Ночами, по грудь в тумане,
она у перил сидела -
серебряный иней взгляда
и зелень волос и тела.
Любовь моя, цвет зелёный.
Лишь месяц цыганский выйдет,
весь мир с неё глаз не сводит -
и только она не видит.

А если любовь — лишь обман?
Кто влагает в нас жизни дыханье,
если только сумерек тень
нам даёт настоящее знанье.
Добра — его, может быть, нет, -
и Зла — оно рядом и ранит.

Я под аркой Эльвиры буду ждать на пути,
чтоб узнать твое имя и, заплакав, уйти.

Бедра твои — как корни в борьбе упругой,
губы твои — как зори без горизонтов.
Скрытые в тёплых розах твоей постели,
мёртвые рты кричат, дожидаясь часа.

Я люблю тебя, люблю безумно,
с книгой мертвой и с улыбкой грустной,
в башне ожиданья темно-синей
и в пещере смутных, душных лилий,
на постели моря, в лунной нише,
на балу, что снится черепахе.

На могилу любимой моей
Утешиться звали меня друзья,
Но я им ответил: «Разве есть у неё
Могила, кроме моей груди?»

Любовь моя, люби! — да не развяжешь
вовек ты жгучий узел этой жажды
под ветхим солнцем в небе опустелом!

А всё, в чём ты любви моей откажешь,
присвоит смерть, которая однажды
сочтётся с содрогающимся телом.