Большинство современных фильмов построено на одной идее: вначале нужно изобразить зло, а потом — его уничтожить. Так делают все, но, на мой взгляд, от этой идеи пахнет мертвечиной. Как и от другой популярной идеи — о том, что у истока любого злодейства — в жизни, в политике, где угодно — стоит конкретный человек, которого всегда можно обвинить и которого всегда можно наказать. Это самая безнадежная мысль, которую я когда-либо слышал.
Создание единого мира исходит от огромного количества фрагментов и хаоса.
— Как вам удается создавать такие красочные и добрые миры, ведь реальность так жестока?
— Да, жизнь — штука тяжелая, но детям, пока они дети, этого знать необязательно.
Главный герой большинства моих фильмов — девочка. Я могу очень долго объяснять, что я хочу этим сказать и как я к этому пришел, но лучше ограничиться кратким ответом: все дело в том, что я очень люблю женщин.
Я догадываюсь, что компьютер способен на большее, чем человеческая рука. Но мне уже слишком много лет, чтобы заставить себя убедиться в этом.
Я перестал верить в неписаное правило о том, что, если мальчик и девочка появляются вместе в фильме или книге, между ними должна возникнуть романтическая связь. Вместо этого я хочу показать немного другие отношения, где каждый вдохновляет другого жить – и если у меня получается, то я, похоже, приближаюсь к тому, чтобы показать настоящую любовь.
В моих фильмах очень много свиней. Может быть, это просто потому, что свинью легче нарисовать, чем верблюда или жирафа... Но, если говорить правду, мне кажется, что свинья очень похожа на человека — по поведению и внешне.
Мне не нравится, что многие люди считают, что ностальгия — это привилегия взрослого человека. Дети чувствуют ностальгию точно так же, если не более остро. На мой взгляд, ностальгия — это самая распространенная человеческая эмоция. Ведь жизнь — это непрерывная череда потерь. И дети чувствуют эти потери так же, как и все остальные.