Есть моменты, когда ты обязательно должен уйти в тень, это вопрос деликатности и большой культуры. Надо давать от себя отдохнуть.
Художнику не нужна свобода. Художественное произведение рождается, когда есть сопротивление, когда надо на что-то жать, жать. Если есть свобода — нет материала. Нельзя же жать воздух.
Слово «друг» — слишком большое слово. Друг — это тот, кому ты должен всего себя отдать.
Из интервью, данного Леонидом Броневым киевскому журналу «Бульвар Гордона» (№1 (453) 2014, январь).
«Правила жизни Леонида Броневого», журнал Эсквайр (Esquire)
Для роли Мюллера мне сшили мундир размера на два меньше, чем надо. Воротник врезался в шею, и я всё время из-за этого дергал головой. Лиознова спрашивает: «Что это вы делаете?» Я не хотел, чтобы ругали портного, и отвечаю: «Это моя нервная привычка». Лиознова: «А не сделать ли это нам краской в самых нервных местах?» Захаров говорил потом актерам: «Видите, как можно без слов передать нервное состояние человека».
«Правила жизни Леонида Броневого», журнал Эсквайр (Esquire).
Я легко живу, особых трудностей не испытываю. Прежде всего потому, что у нас с женой маленькие запросы. Мы сознательно решили их ограничить. Хорошо, конечно, иметь дачу. Приезжать туда в выходные дни, отдыхать, дышать воздухом. Но к даче понадобится машина — не на себе же продукты таскать. К машине — гараж... И так далее. Нет, лучше уж и не начинать. Поэтому ни дачи, ни машины у нас нет. Есть только двухкомнатная квартира, вырванная с боем. Это все, чего я добился. Да мне больше ничего и не надо, мы с женой вдвоем, куда ж больше-то! Я человек самоограничения... Нас советская власть приучила довольствоваться тем, что есть. С одной стороны, это ужасно. А с другой — меньше хлопот.
Из интервью для газеты «Вечерняя Москва». Журналист Марина Суранова, 15 июня 2016 года.
Борьба со смертью, Димочка, сложная вещь... [Дмитрию Гордону]
Из интервью, данного Леонидом Броневым киевскому журналу «Бульвар Гордона» (№1 (453) 2014, январь).
Я считаю, что должен быть политический процесс над КПСС. Она виновата не меньше, чем нацистская партия в Германии и даже больше. Там воевали против других народов, а тут воевали против своего. Это была чудовищная система, основанная на страхе. И главный лозунг был – не высовываться, люди должны были стучать друг на друга. Поэтому я никогда не прощу то время.
Сколько уже я видел этих плачущих большевиков! Что плакать? Стареть надо молча, умирать – с достоинством.
Те, кто сажал, ещё живы – это те, кто сидел, почти вымерли...
Артист — бабская, в общем, профессия, и характеры у большинства бабские, хотя случаются у них периоды прекрасной солидарности.
- 1
- 2