Нельсон Мандела

В жизни действительно важна одна вещь — то, как мы влияем на жизни других людей. Это единственный критерий, с помощью которого мы можем понять, чего мы стоим.

О бедности мало что можно сказать положительного, но она часто дает начало настоящей дружбе. Многие стремятся подружиться с богачом, и мало кто сделает это в пору бедности, однако тем-то друзья и ценны. Если богатство притягивает, то бедность отталкивает. Впрочем, бедность одного человека часто позволяет другому раскрыть свою истинную щедрость.

Лидер иногда должен идти на непопулярные действия или такие, результаты которых остаются неизвестными еще долгие годы. Есть победы, славные только потому, что известны тем, кто их приобретает.

Образование ‒ большой двигатель личного развития. Именно благодаря образованию дочь крестьянина может стать врачом, сын горняка ‒ начальником шахты, а ребенок фермера ‒ президентом великой нации. Одного человека отличает от другого не нечто, данное ему, а то, что он делает с тем, что имеет.

Запрет не только сковывал человека физически, но и пленил его дух. Он вызывал своеобразную психологическую клаустрофобию, которая вызывает стремление не только свободно передвигаться, но и убежать духовно. Запрет был опасной игрой, хотя оков или решеток не было ‒ их роль выполняли законы и правила. Их легко можно было нарушить, что, собственно, часто и случалось. Можно было незамеченным выскользнуть из-под бдительного ока власти и получить временную иллюзию свободы. Коварный эффект запретов заключался в том, что в определенный момент человек начинал считать, что подавитель был не снаружи, а внутри его.

Во всем, что мы делаем, мы должны обеспечить исцеление ран, нанесенных всем нашим людям из-за большой разделительной линии, наложенной на наше общество веками колониализма и апартеида. Мы должны гарантировать, что цвет, раса и пол становятся только дарами, данными Богом каждому из нас, а не неизгладимым знаком или атрибутом, который дает кому-то особый статус.

Это будет навсегда оставаться несмываемой ржавчиной человеческой истории, что преступления апартеида когда-то случались. Будущие поколения, наверное, спросят: какая ошибка произошла, что эта система утвердилась после принятия Всеобщей декларации прав человека? Это будет навсегда оставаться обвинением и вызовом для совести всех мужчин и женщин, что он длился так долго, как это было, прежде чем все мы встали, чтобы сказать, что этого достаточно». «Правильно было бы характеризовать систему апартеида как преступление против человечества, и целесообразно, чтобы международное сообщество решило, что его следует подавлять и выдвинуть наказание против его исполнителей.

После пребывания за решеткой начинаешь ценить мелкие вещи: прогулки, когда вздумается, походы в магазин и покупку газет, разговор и молчание, когда не хочется говорить. Да и просто возможность контролировать самого себя.

Тюрьма лишает не только свободы, но и идентичности, по крайней мере пытается. Все узники имеют одинаковую одежду, едят одинаковую пищу, живут по тому же расписанию. По определению сугубо авторитарное государство не терпит никакой независимости или индивидуальности.

Свобода неделима, кандалы на одном человеке из моего народа ‒ это кандалы на всех, а кандалы на всем народе ‒ это кандалы на мне.

Я не родился жаждущим свободы. Я родился свободным ‒ свободным в каждом известном мне смысле. Свободным бегать по полям у хижины своей матери, свободным плавать в прозрачной речушке, протекающей через мое село, свободным запекать кукурузу под звездами и ездить верхом на широких спинах медленных быков. И только тогда, когда я начал узнавать, что моя мальчишеская свобода ‒ это иллюзия, когда в молодости я открыл для себя, что мою свободу у меня уже забрали, тогда я почувствовал жажду ее.