Ольга Фёдоровна Берггольц – цитаты

Вот видишь — проходит пора звездопада,
и, кажется, время навек разлучаться...
... А я лишь теперь понимаю, как надо
любить, и жалеть, и прощать, и прощаться...

Я иду за тобою
След в след.
Я целую его
Свет в свет.
Я бессонная как ты,
Бред в бред.
Знаю так же, как ты
Что смерти нет.

Умру, — а ты останешься как раньше,
и не изменятся твои черты.
Над каждою твоею чёрной раной
лазоревые вырастут цветы.

Ничто не вернётся.
Всему предназначены сроки.
Потянутся дни,
в темноту и тоску обрываясь,
как тянутся эти угрюмые, тяжкие строки,
которые я от тебя почему-то скрываю.

Но ты не пугайся. Я договор наш не нарушу.
Не будет ни слез, ни вопросов,
ни даже упрека.
Я только покрепче замкну
опустевшую душу,
получше пойму, что теперь
навсегда одинока.

Есть время природы особого света,
неяркого солнца, нежнейшего зноя.
Оно называется
бабье лето
и в прелести спорит с самою весною.

В бомбоубежище, в подвале,
нагие лампочки горят...
Быть может, нас сейчас завалит,
Кругом о бомбах говорят...
... Я никогда с такою силой,
как в эту осень, не жила.
Я никогда такой красивой,
такой влюблённой не была.

Я так боюсь, что всех, кого люблю,
утрачу вновь...
Я так теперь лелею и коплю
людей любовь.

И если кто смеётся — не боюсь:
настанут дни,
когда тревогу вещую мою
поймут они.

Что же, друг мой, перезимуем,
перетерпим, перегорим...

Мы выйдем без цветов, в помятых касках,
в тяжёлых ватниках, в промерзших полумасках,
как равные, приветствуя войска.
И, крылья мечевидные расправив,
над нами встанет бронзовая Слава,
держа венок в обугленных руках.

Я встану над жизнью своею,
Над страхом её, над бездонной тоскою...
Я знаю о многом. Я помню. Я смею.
Я тоже чего-нибудь страшного стою.

Что может враг? Разрушить и убить.

А я вам говорю, что нет
напрасно прожитых мной лет,
ненужно пройденных путей,
впустую слышанных вестей.
Нет невоспринятых миров,
нет мнимо розданных даров,
любви напрасной тоже нет,
любви обманутой, больной,
её нетленно чистый свет
всегда во мне,
всегда со мной.

И никогда не поздно снова
начать всю жизнь, начать весь путь,
и так, чтоб в прошлом бы — ни слова,
ни стона бы не зачеркнуть.

Нет, — если я условие нарушу
И обернусь к запретной стороне,
Тогда навек я потеряю душу,
И даже песни не помогут мне...

Так, день за днем, без жалобы, без стона,
невольный вздох — и тот в груди сдавив,
они творили новые законы
людского счастья и людской любви.

Так мало в мире нас, людей, осталось,
Что можно шепотом произнести
Забытое людское слово «жалость»,
Чтобы опять друг друга обрести.

Их имен благородных мы здесь перечислить не сможем.
Так их много под вечной охраной гранита.
Но знай, внимающий этим камням,
Никто не забыт и ничто не забыто.