Райнер Мария Рильке – цитаты

О звёзды,
уж не от вас ли — приверженность к лику любимой?
Может быть, юноша знает очертанья,
ясную их чистоту, ясность созвездий познав?

Над белым замком хлопьев хоровод.
В пустынных залах — леденящий холод.
Повсюду — смерть. И край стены отколот.
И снег лежит от окон до ворот.

Повсюду — снег. На крыше — серый лёд.
То — смерть моя вдоль белых стен крадётся
в продрогший сад... Она ещё вернётся
и стрелки на часах переведёт.

Здесь воздух затхл, как в комнате больного,
где смерть исхода терпеливо ждет;
на мокрых крышах — отблеск дня иного,
как от свечи, что через миг умрёт.

Есть даже в смерти некий промежуток:
вот ожил лист, и — всё, и был таков...
И, как над лесом стая диких уток,
ползет по небу стая облаков.

Твой час, сентябрь, а лету отцвести.
На солнечных часах отметься тенью
И на поля все ветры напусти.
Пусть будет соком яблоко полно,
Еще два южных дня найти ты сможешь
Плодам для созреванья и положишь
Последний сахар в крепкое вино.
Кто без жилья – не строит ныне дом.
Кто одинок – без друга остается,
Не спит и над письмом пространным бьется,
И бродит в размышленье над прудом,
По парку, где, пылая, лист несется.

Недели летние тихи,
в деревьях кровь бурлит,
и тот творит разгул стихий,
кто быть всему велит.
И разве знаешь жизни мощь,
срывая ягод гроздь?
Изведай снова день и ночь -
ты в мире снова гость.

Ты пронесся, мой час безвестный.
Больно ранил меня крылом.
Что мне делать с собственной песней,
с этой ночью и с этим днем?

Я ничто и не буду ничем ни дня.
Я мал, а кругом большая возня;
и дальше не краше.
Папаши, мамаши,
пожалейте меня.

Правда, я не стою забот:
жатва уже снята.
Пора не пришла мне и не придет -
не нужен нигде сирота.

Счастливым, богатым — прилично молчанье,
что размышлять-то над их судьбой.
Но обездоленный просит вниманья,
он говорит: я слепой,
или: я тоже ослепну вскоре,
или: меня преследует горе,
или: при мне ребенок больной,
или: меня совратили с пути...

Горя много, а слов не найти.
Людям другие дела интересней.
Привлекать вниманье приходится песней.

Кто б ни был ты, но вечером уйди
из комнаты, приюта тесноты;
на даль пространств за домом погляди,
кто б ни был ты.

А города несутся самочинно,
у них на все и вся свои права:
они зверей щепают, как лучину,
они народы рубят на дрова.

Слова простые, сестры-замарашки,
я так люблю их будничный наряд.
Я дам им яркость красок, и бедняжки
меня улыбкой робкой одарят.

Их суть, которую они не смели
явить нам, расцветает без оков,
и те, что никогда еще не пели,
дрожа вступают в строй моих стихов.

Где бы розу поалее
для букета мне сыскать?
Девушку, что всех милее,
в светлой липовой аллее
я хотел бы повстречать.

Где ты, счастье взоров голубиных?
Не найти его, не доискаться.
Светлая вода стоит в ложбинах,
вечер кровью брызнул в тень акаций.

Девушки, смеясь проходят мимо,
голоса за рощей отзвучали...
Снова звезды явятся и с ними
сны, до края полные печали.

Нам было весело когда-то
бродить вдоль берега реки,
где таяли в лучах заката
двойною тенью мотыльки.