Ричард Докинз – цитаты

Религиозные люди любят обращать внимание на то, что Исаак Ньютон был верующим. Ну конечно был – он же жил до Дарвина. До Дарвина быть атеистом было, наверно, не так-то просто.

Когда люди верят в нечто, потому что боятся попасть в ад, — это просто чушь невменяемая. Но если родители вбивают ребёнку страх перед Богом, религия распространяется как вирус.

— Вы писали, что если Иисус существовал и пошел на смерть, как это описано в Библии, то у него, как вы выразились, съехала крыша.
— Нет никаких свидетельств, что у самого Иисуса съехала крыша, но вот доктрина, изобретенная впоследствии Павлом, – что Иисус умер за наши грехи – она совершенно безумна. Это же отвратительно: полагать, что творец вселенной, способный изобрести законы физики и процессы эволюции не нашел лучшего способа искупить наши грехи, нежели дать замучить себя до смерти!

— А что случится, когда вы умрёте?
— Ну, или зароют, или сожгут.
— Забавно. Но без веры в загробную жизнь в чем же вы находите утешение во времена отчаяния?
— В человеческой любви и товариществе. Но в наиболее важные моменты я нахожу – нет, не утешение, это не совсем то – я нахожу силу в размышлениях о том, как это прекрасно быть живым и обладать мозгом, который, хотя бы и в ограниченных пределах, способен к пониманию смысла моего существования и наслаждению красотой мира и красотой продуктов эволюции. Великолепие вселенной и чувство собственной малости, которое даёт нам пространство и геологическое время, принижают нас, но в каком-то странно утешительном ключе. Приятно чувствовать себя частью большой картинки.

Мы умрем, и это делает нас счастливчиками. Большинство людей никогда не умрут, потому что они никогда не родятся. Число потенциальных людей, которые могли бы быть здесь, на моем месте, но на самом деле никогда не увидят дневного света, намного больше, чем песчинок в Сахаре. Разумеется, что в рядах неродившихся призраков находятся поэты более великие, чем Китc, ученые более великие, чем Ньютон. Мы знаем это, потому что множество людей, допустимое нашими ДНК, несравнимо больше, чем множество настоящих людей. И из пасти этих мизерных шансов рождения вырвались заурядные вы и я. Мы привилегированная кучка людей, которые вопреки всем шансам выиграли в лотерею рождения. Как мы смеем жаловаться на наше неминуемое возвращение в то состояние, из которого подавляющие большинство никогда не рождалось.

— У вас есть верующие друзья?
— Нет. Не то чтобы я избегал таких людей – просто я вращаюсь в образованных, интеллектуальных кругах, а там религиозных людей обычно не встретишь. Я в хороших отношениях с некоторыми епископами и священниками, которые типа во что-то верят… или им просто нравятся музыка и витражи.

— Вас не волнует, что ваши оппоненты могут попытаться обратить вас к вере на смертном одре, как креационисты попытались поступить с Дарвином?
— Меня больше волнует эффект Энтони Флю. Флю был британским философом-атеистом, который на старости лет обратился. Думаю, он просто впал в маразм. И от этого-то никакой гарантии нет!

После сна длиной в сотни миллионов веков, мы, наконец, открыли глаза на шикарной планете, сверкающей цветами, богатой жизнью. В течение нескольких десятилетий мы должны будем закрыть глаза снова. Это ли не благородный, просвещённый путь посвятить наше короткое время под солнцем работе над пониманием вселенной и того, как мы в ней оказались? Вот как я отвечаю, когда меня спрашивают, зачем я утруждаюсь вставать по утрам с постели.

Наука искоренила оспу, защитила от смертельных ранее вирусов, может уничтожить ранее смертельные бактерии. Богословие же — не сделало ничего, но все время балобольствовало об эпидемиях, как возмездие за грех.

Ответственные родители должны передавать ребенку только научно доказанную информацию. Детям можно объяснить: вот это — эволюция. Эта птица — орлан-белохвост. Дерево в конце сада — береза. Конечно, нужно рассказать еще и то, что в мире есть люди религиозные и существует множество разнообразных верований. Но вот вбивать им в голову басню про то, что есть единственный в мире Бог, который за шесть дней все тут придумал и создал, — это настоящее злоупотребление статусом взрослого человека.

— У вас одно желание. Что бы вы загадали?
— Наверное, чтобы все во всем мире строили свою жизнь и убеждения, основываясь на доказательствах, отказались от суеверий в любой форме, в том числе от религии. Стремились творить добро, жили по совести, радовались жизни и чтобы вплоть до смерти делали мир лучше, чем когда они в него пришли.

Все мы от природы пленники прерывистого сознания.

— Так что же делает нас людьми?
— Мы уникальные обезьяны. У нас есть язык. У других животных тоже есть коммуникативные системы, но куда более несовершенные. У них нет нашей способности говорить о вещах, которых нет в реальности. Это уникальные черты нашего развитого обезьяньего мозга, который, судя по имеющимся доказательствам, прошел лишь через небольшое количество мутаций.

Это не научная фантастика, это правда. Мы, люди — только оболочка для эгоистичных сущностей, которые живут внутри нас.
Они управляют нами, они движут нашими поступками, заставляют нас убивать и предавать, делать вид, что мы добрые и заботливые только затем, чтобы мы смогли выжить среди других и продлить им жизнь. Они невероятно беспощадны и абсолютно эгоистичны. Эти сущности известны нам под названием гены.