Счастье компенсирует высотой то, чего ему не хватает в длине.
Скрещенье тропинок в осеннем лесу,
Когда б раздвоился, я выбрал бы обе,
А так — словно держишь судьбу на весу,
Стоишь и глядишь сквозь сухую листву
На ту, что теряется в темной чащобе.
Good fences make good neighbours.
Одни говорят: мир умрёт в огне,
Другие твердят про лед
Я долго жил, и кажется мне,
Огонь скорей подойдет.
Но если бы кто-нибудь мне сказал,
что дважды нас гибель ждет,
я не удивился бы. Я узнал,
что ненависть – толще, чем лёд.
И равнодушие холодней
вечных покровов льда.
И если для смерти не хватит огней
Лед сгодится тогда…
На звёзды глядя, дай ответ:
Ужель не стоит, в самом деле,
Рождение на этот свет
Всех шрамов на душе и теле?
Автор перевода: Пётр Долголенко.
TWO roads diverged in a yellow wood
And sorry I could not travel both
And be one traveler, long I stood
And looked down one as far as I could
To where it bent in the undergrowth
Then took the other, as just as fair,
And having perhaps the better claim
Because it was grassy and wanted wear
Though as for that the passing there
Had worn them really about the same
And both that morning equally lay
In leaves no step had trodden black.
Oh, I kept the first for another day!
Yet knowing how way leads on to way,
I doubted if I should ever come back.
I shall be telling this with a sigh
Somewhere ages and ages hence:
Two roads diverged in a wood, and I —
I took the one less traveled by,
And that has made all the difference.
В осеннем лесу, на развилке дорог,
Стоял я, задумавшись, у поворота;
Пути было два, и мир был широк,
Однако я раздвоиться не мог,
И надо было решаться на что-то.
Я выбрал дорогу, что вправо вела
И, повернув, пропадала в чащобе.
Нехоженей, что ли, она была
И больше, казалось мне, заросла;
А впрочем, заросшими были обе.
И обе манили, радуя глаз
Сухой желтизною листвы сыпучей.
Другую оставил я про запас,
Хотя и догадывался в тот час,
Что вряд ли вернуться выпадет случай.
Еще я вспомню когда-нибудь
Далекое это утро лесное:
Ведь был и другой предо мною путь,
Но я решил направо свернуть -
И это решило все остальное.
Перевод Г. Кружкова
Перевод В. Топорова.
Перевел с английского Григорий Кружков.
На ощупь я ночью по дому прошёл,
Ловя, как слепой, еле слышные звуки,
Я шёл осторожно, но, видимо, руки
Пошире, чем надо, при этом развёл,
Не видя, что дверь приоткрыта, впотьмах,
И дверь между рук прямо в лоб мне — шарах! -
Да так, что едва устоял на ногах!
Должно быть, и правда привычная связь
Людей и вещей в наши дни пресеклась.
Перевод Б. Хлебникова.
Впустую много тратится усилий,
И в этом смысл определённый есть.
Перевод Р. Дубровкина.
«Я очень далеко забрёл, гуляя,
Сегодня днём,
Вокруг
Стояла тишина такая...
Я наклонился над цветком,
И вдруг
Услышал голос твой, и ты сказала
Нет, я ослышаться не мог.
Ты говорила с этого цветка
На подоконнике, ты прошептала...
Ты помнишь ли свои слова?»
«Нет, это ты их повтори сперва».
«Найдя цветок,
Стряхнув с него жука
И осторожно взяв за стебелёк,
Я уловил какой-то тихий звук.
Как будто шёпот «приходи» -
Нет, погоди,
Не спорь, — ведь я расслышал хорошо!»
«Я так могла подумать, но не вслух».
«Я и пришёл».
Перевёл с английского Григорий Кружков.
В переводе Василия Бетаки.
Снег с неба — с ночью наперегонки, -
И прошлое как поле у реки:
Как будто всё схоронено под снегом,
Лишь кое-где желтеют колоски.
Леса вокруг не ведают утрат.
Животные и люди в норах спят.
За жизнь я зацепиться забываю,
Невольным одиночеством объят.
<...>
Поэтому пугаете напрасно
Тем, что миры безмерны и безгласны
И небеса мертвы. Здесь, за дверьми,
Пространства столь же пусты и ужасны.
Перевод В. Топорова.