Семён Яковлевич Надсон – цитаты

Верь в великую силу любви!
Свято верь в ее крест побеждающий,
в ее свет, лучезарно спасающий
мир, погрязший в грязи и крови.
Верь в великую силу любви!

Как долго я носил
Твой образ в глубине души моей тревожной,
Но сохранить его навеки я не мог:
Шли годы долгие, и тихо он поблек...
И вот я чувствую, я слышу как в груди
Какая-то струна заплакала украдкой;
Вот чей-то нежный взгляд блеснул передо мной,
И сердце вновь трепещет стариной,
И сердце вновь в груди пылает болью сладкой...

Есть страны, где люди от века не знают
Ни вьюг, ни сыпучих снегов;
Там только нетающим снегом сверкают
Вершины гранитных хребтов...

Цветы там душистее, звезды крупнее,
Светлей и нарядней весна,
И ярче там перья у птиц, и теплее
Там дышит морская волна...

В такой-то стране ароматною ночью,
При шепоте лавров и роз
Свершилось желанное чудо воочью:
Родился Младенец Христос.

Чуть не с колыбели сердцем мы дряхлеем,
Нас томит безверье, нас грызет тоска...
Даже пожелать мы страстно не умеем,
Даже ненавидим мы исподтишка!..

Только утро любви хорошо: хороши
Только первые, робкие речи,
Трепет девственно-чистой, стыдливой души,
Недомолвки и беглые встречи,
Перекрёстных намёков и взглядов игра,
То надежда, то ревность слепая;
Незабвенная, полная счастья пора,
На земле — наслаждение рая!..

Нет, не стыдно любить и не страшно любить!
Как светло, как отрадно живётся,
Если смог ты в подругу свою перелить
Всё, чем грудь твоя дышит и бьётся!..

Надо жить! Вот они роковые слова!
Вот она, роковая задача!
Кто над ней не трудился, тоскуя и плача,
Чья над ней не ломилась от дум голова?

Поцелуй — первый шаг к охлаждению: мечта
И возможной, и близкою стала;
С поцелуем роняет венок чистота,
И кумир низведён с пьедестала.

Где нам чужие вериги поднять,
Если и личные наши страдания
Нам не дают ни идти, ни дышать.

Буди уснувших в мгле глубокой,
Уставшим — руку подавай
И слово истины высокой
В толпу, как светлый луч, бросай.

Заря лениво догорает
На небе алой полосой;
Село беззвучно засыпает
В сияньи ночи голубой.
С отрадой жадной грудь вдыхает
В себя прохладные струи,
И снова сердце закипает
Желаньем счастья и любви...

Пусть жизнь — эта старая лгунья — других,
Довольных, пустых и бездушных,
Прельщает игрою миражей своих
И блеском их красок воздушных.

Меняя каждый миг свой образ прихотливый,
Капризна, как дитя, и призрачна как дым,
Кипит повсюду жизнь в тревоге суетливой,
Великое смешав с ничтожным и смешным.

Перед киотом теплится, мерцая,
Массивная лампада; лик Христа
Глядит задумчиво из потемневшей рамы
Очами, полными и грусти и любви, -
И так и кажется, что вот уста святые
Откроет он — и в тишине ночной
Вдруг прозвучит страдальца тихий голос:
«Приди ко мне, усталый и несчастный,
И дам я мир душе твоей больной...»

Дитя мое — ведь ты ещё почти дитя,
Твой смех так серебрист и взор так чудно ясен,
Дитя мое, ты в мир глядишь ещё шутя,
И мир в очах твоих и светел и прекрасен;
А я, — я труп давно... Я рано жизнь узнал,
Я начал сердцем жить едва не с колыбели,
Я дерзко рвался ввысь, где светит идеал, -
И я устал... устал... и крылья одряхлели.

Моя любовь к тебе — дар нищего душой,
Моя любовь полна отравою сомненья;
И улыбаюсь я на взгляд твой, как больной,
Сознав, что смерть близка, — на речи ободренья.
Позволь же мне уйти, не поднимая глаз
На чистый образ твой, стоящий предо мною, -
Мне стыдно заплатить за царственный алмаз
Стеклом, оправленным дешёвой мишурою!..