Станислав Говорухин – цитаты

Жан-Жак Руссо в «Эмиле» пишет, что библиотека Эмиля будет состоять всего из одной книги. Вы думаете, это Библия? Нет, это «Робинзон Крузо». И пока у человечества не испортится вкус, её надо считать самой великой. И я всегда так считал, но стеснялся произнести вслух, пока не наткнулся на эти строки. Робинзон Крузо — это человек, который ни при каких обстоятельствах в силу величия своего духа не мог погибнуть.

Все, кто нарушил законы, увёл деньги из бюджета, приватизировал незаконно целые отрасли народного хозяйства, должны отбывать наказание.

Мы были всю жизнь русским народом и когда была советская власть, как-то мы ещё обходились благодаря этому прилагательному: мы — советские люди, мы — советский народ. Но сейчас советской власти нет. Кто мы? Я не понимаю... Россияне? Само слово-то отвратительное. <...> Может и прижилось оно [слово «россияне»], но «россиянка», «россияне» даже чисто вот лингвистически это отвратительно звучит. Но, вполне возможно, что мы были много веков русским народом, а теперь станем россиянами.

Я считаю, что это одна из больших ошибок и заблуждений — ставить во главу всего экономику.

Я никогда не думаю об американском, французском и другом зрителе. Или о жюри какого-нибудь фестиваля — мне это абсолютно неинтересно. Меня интересует успех в своей стране.

Мой лучший фильм — «Ворошиловский стрелок». Я сам представитель власти, но и я оправдываю старика, решившегося на месть. Это даже не месть, а возмездие, которое должно было совершить государство. Если возмездие не настигает преступников, люди начинают жить по законам джунглей.

Женщина умнее мужчины. Мужчина думает о будущей карьере, а женщина — о детях, а значит о том, в какой стране они будут жить, что будет с этой страной.

Всё дело в заднице: мужчина может сидеть двенадцать часов за столом, а женщина — нет. Поэтому есть великие писатели и нет великих писательниц.

В кинематограф пришли люди, не читавшие книжек, но точно знающие, что нужно для кассы: насилие, кровь, выстрелы... О ком сейчас снимают?! О моделях, ворах, проститутках... Без нравственных ограничений нет ни одного кинематографа в мире! Пора подумать об этом.

Я много курю, много пью, у меня нет никакого распорядка дня. И мне хорошо.