Когда я буду мертв, когда меня причислят к нашим дорогим усопшим
(Сомнительно, чтоб вспомнил обо мне хоть кто-нибудь из тех,
С кем я не раз бок о бок шагал по улицам),
Останется ль тогда в моих стихах хоть что-то
От стольких образов, от стольких взглядов, стольких лиц,
Мгновенно промелькнувших предо мною в толпе бурлящей?
Перевод Ю. Стефанова
Я воспеваю Европу, ее железные дороги, и театры,
И созвездья ее городов, а между тем
Я приношу в моих стихах добычу из Нового Света:
Обтянутые ярко раскрашенной кожей щиты,
Меднолицых девушек, челноки из благовонного дерева, попугаев,
Стрелы с зеленым, синим, желтым опереньем,
Ожерелья из девственного золота, странные плоды, разные луки,
И все, что Колумб вез в Барселону.
Мои стихи, мои золотые стихи,
В вас сила и порыв тропической флоры и фауны,
Все величие родных гор,
Крылья кондоров, рога бизонов.
Моя муза, мое вдохновение — креольская дама
Или уносимая всадником страстная пленница,
Связанная, брошенная поперек седла
Вместе с драгоценными тканями, золотыми вазами и коврами.
Перевод В. Парнаха
Мою судьбу принес тебе я,
Мою никчёмность — вместе с ней;
Мой пламень — нет его слабее,
Мой жребий — нет его гнусней.
Ты недостойна этой крохи,
Как я — любви твоей, мой друг;
Покуда метишь ты в пройдохи,
Я мечу в скептики... А вдруг?
Я понял силу нетерпенья,
Ты искушенья... Но признай:
Поскольку вряд ли старый пень я,
Ты вряд ли мой весёлый май.
Не одарят нас чувства драмой -
Так будем помнить в день любой,
Что на земле, на этой самой,
Мы только путники с тобой.
Перевод М. Яснова