Вера Павлова – цитаты

Не сотвори себе кумира
из боли, страха и вины,
географ внутреннего мира,
историк внутренней войны.

Плетутся дьявольские сети
из преждевременных седин.
Возможно, ты один на свете.
Но в темноте ты не один.

Наше утреннее правило:
дурочек благодаря,
мы целуемся за здравие
женщин, бросивших тебя.
Я им не чета, я умница,
знаю: ты такой один.
…и за упокой целуемся
бросивших меня мужчин.

Позволяла себе на тебя сердиться,
унижала тебя, шутя,
потеряла тебя, как голос певица,
как беременная — дитя,
искала тебя, как в отчаянье дети
в карманах — пропали! — ключи…
Легко ли найти человека при свете
поминальной свечи?

Я уже совсем большая,
мне уже совсем всё можно:
посещать любые фильмы,
покупать любые вина
и вступать в любые браки,
и влезать в любые драки,
и за всё перед народом
уголовно отвечать.
Пожалейте меня, люди
не управиться с правами!
Пожалейте меня, люди
запретите что-нибудь!

Дело не в подкрашиванье губ и век,
не в кружевах и блестящих камушках...
Женщина — это такой человек,
которому всё время хочется замуж,
как будто в бурях есть покой.
И никуда от этого не деться.
Даже когда мы поженимся с тобой,
мне за тебя будет замуж хотеться.

Нет любви? — Так сделаем её!
Сделали. Что дальше будем делать? -
Сделаем заботу, нежность, смелость,
ревность, пресыщение, враньё.

Мы любить умеем только мёртвых.
А живых мы любим неумело,
приблизительно. И даже близость
нас не учит. Долгая разлука
нас не учит. Тяжкие болезни
нас не учат. Старость нас не учит.
Только смерть научит. Уж она-то
профессионал в любовном деле.

Прошу: почаще меня проси
о чём-нибудь. Всё равно о чём:
открыть, найти, достать, принести,
подать руку, подставить плечо,
зажечь, наполнить, налить попить,
убить негодяя, родить дочь...
Прошу — проси, помоги забыть,
что я ничем не могу помочь.

С двадцатилетними играет в жмурки,
с тридцатилетними играет в прятки
любовь. Какие шелковые шкурки,
как правила просты, как взятки гладки!
Легко ли в тридцать пять проститься с нею?
Легко. Не потому, что много срама,
а потому, что места нет нежнее,
и розовей, и сокровенней шрама.

Одиночество в квадрате окна, одиночество в кубе комнаты,
когда хочешь остаться одна и серьёзно обдумать, какого ты
чёрта лысого, хрена, рожна к этой местности взглядом прикована,
будто это — чужая страна, а родная — о, как далеко она!..

Прикосновение, чем легче тем нежнее;
наинежнейшее не задевает кожи,
но продолжает быть прикосновеньем,
но воплощает нежность в чистом виде.