Давай друг друга трогать,
пока у нас есть руки,
ладонь, предплечье, локоть,
давай любить за муки,
давай друг друга мучить,
уродовать, калечить,
чтобы запомнить лучше,
чтобы расстаться легче.
Прикосновение, чем легче тем нежнее;
наинежнейшее не задевает кожи,
но продолжает быть прикосновеньем,
но воплощает нежность в чистом виде.
... Дела мои
почему вы глупые
я же умная..
Искала душу.
Вертела сердце в руках.
Раздвигала рёбра.
Душу нашла — в мозгах.
Искала Бога.
Вертела сердце в руках.
Раздвигала ребра.
Бога нашла — в мозгах.
Искала тебя.
Вертела и раздвигала.
И ничего не нашла.
Нигде.
Ничего.
Одиночество — это болезнь,
передающаяся половым путём.
Я не лезу, и ты не лезь.
Лучше просто побудем вдвоём,
поболтаем о том о сём,
ни о том ни о сём помолчим
и обнимемся, и поймём:
одинокий неизлечим.
оцарапав острым крылом,
пролетел над самым столом
тихий ангел,
и сразу за ним
матерящийся херувим
Душа расставалась с телом.
Моя — с твоим телом.
Твоя — с моим телом.
Душа улыбалась телу:
— Ну всё. Я полетела.
— Ну всё. И я полетела.
Душа склонялась над телом:
— А мне-то какое дело?
— И мне — какое дело?
Душа прижималась к телу:
— Прости. Я не хотела.
— Прости. И я не хотела.
Я своё отыграла в перетягиванье одеяла.
Разбила твоё сердце —
теперь хожу по осколкам
босая.
Нарисуй меня в латах
на голое тело,
будто вместо халата
я латы надела,
я накинула латы,
как халат, после душа.
А они маловаты.
А они меня душат.
Смысл жизни младше жизни
лет на тридцать — тридцать пять.
Полагается полжизни
ничего не понимать.
А потом понять так много
за каких-нибудь полдня,
что понадобится Богу
вечность — выслушать меня.
Убежать с тобой? Рада бы!
Разделить с тобой кров и путь?
Проще распрямить радугу,
Млечный Путь дугою согнуть,
накормить детей песнями,
победить в кавказской войне:
Разлюбить тебя?
Если бы!
Проще строить дом на волне.
Не сотвори себе кумира
из боли, страха и вины,
географ внутреннего мира,
историк внутренней войны.
Плетутся дьявольские сети
из преждевременных седин.
Возможно, ты один на свете.
Но в темноте ты не один.
Но есть вещи, которые убьешь тем, что назовешь.
Хочешь, чтобы тебя слушали? Чтобы к тебе прислушивались?
Ловили каждое слово? Переглядывались — что он сказал? —
Хочешь? —
Иди в машинисты, води пригородные электрички, говори свысока, небрежно: Мичуринец, следующая Внуково.
Мысль не созрела, если она
не уместится в четырёх строках.
Любовь не созрела, если она
не уместится в одном ах.
Стихи не сложились, если сейчас
стану искать рифму и соблюдать размер.
Жизнь не сложилась, если она
не уместится в одном да.