Адвокат Дьявола (The Devil's Advocate) – цитаты из фильма

19 цитат
Адвокат Дьявола (The Devil's Advocate)
Год: 
1997
Слоган: 
«У зла свой путь к победе»
Страна: 
Германия, США
Жанр: 
драма, триллер, фэнтези
Режиссер: 
В ролях: 
Киану Ривз, Аль Пачино, Шарлиз Терон, Джеффри Джонс, Джудит Айви, Конни Нильсен, Крэйг Т. Нельсон, Тамара Тюни, Рубен Сантьяго-Хадсон, Дебра Монк, Вито Руджинис, Лора Хэррингтон, Памела Грэй, Джордж Уайнер, Кристофер Бауэр, Конни Эмбези, Джонатан Каваллари, Хизер Матараццо, Мерфи Гайер, Лео Бёрместер, Билл Мур, Нил Джонс, Эдди Элдридж, Марк Дикинс, Рони Клэнтон, Джордж Гор II, Алан Мэнсон, Брайан Потит, Дэниэл Орескс, Ким Чан, Каприс Бенедетти, Дон Кинг, Рэй Гарви, Рокко Мусаччиа, Сьюзэн Келлерман, Джеймс Саито, Харш Найяр, Мохаммед Хаффари, Ники Кокрейн, Фенджа Клаус, Джино Лукки, Новелла Нельсон, Винсент Лареска, Бенни Нивз, Франчи Лири, Глория Линн Генри, Джордже Наварро, Томатито, Антонио Варгас Кортес, Елена Камунез Андухар, Моника Кина, Линда Эткинсон, Уильям Хилл, Хуан Карлос Эрнандес, Вэй Мей Вонг, Э. Кэтерин Керр, Лиза Харрис, Билл Боггс, Бо Ракер, Майкл Ломбард, Марк Манфро, Дж. Нестер, Джон Ротмен, Джордж Спердакос, Холлис Гранивиль’Дэнни’, Эдвард Симон, Патрик Джозеф Бернс, Грегори Лихтенсон, Сокорро Сантьяго, Марсия ДеБонис, Мари Стюарт Вассалло, Том Риис Фаррелл, Гарольд Сюрратт, Альфонс Д’амато, Чарльз А. Гаргано, Лу Рудин, Эрни Гранфелд, Алан Грубман, Аль Серулло, Кадиллак Мун, Никита Аджер, Пол Бенедикт, Синди Бирч, Рич Кэмпбелл, Лорен Коллинз, Кристофер Дель Гаудио, Джойс Гарлэнд, Миллена Гей, Рой Джонс мл., Кристофер Кинг, Омар Кури, Адриан Ли, Фрэнк Ликари, Делрой Линдо, Анибаль О. Льерас, Дорис МакКарти, Майк Наджент, Дэйл Рестегини, Бонни Роуз, Тодд Уолл, Виктор Уоррен

В Нью-Йорк по приглашению главы крупного юридического концерна прибывает Кевин Ломакс, молодой адвокат. До этого он был известен тем, что защищал исключительно негодяев и притом не проиграл ни одного процесса.

На новом месте работы он вполне счастлив, он живет в роскошной квартире с любящей женой, его окружают интересные люди.

— Чувство вины — это все равно что мешок тяжелых кирпичей, да сбрось-ка их с плеч их долой… А для кого ты таскаешь все эти кирпичи? Для Бога? В самом деле, для Бога? Так позволь открыть тебе маленький секрет про нашего Бога. Ему нравиться наблюдать, он большой проказник: он дает человеку инстинкт, дарит этот экстраординарный подарок, а потом, ради развлечения для своего ролика космических трюков, устанавливает противоположные правила игры. Это самый жестокий розыгрыш за все минувшие века: смотри — но не смей трогать, трогай — но не пробуй на вкус, пробуй — но не смей глотать… И пока ты прыгаешь с одной ноги на другую, что делает он? — хохочет, так что его мерзкая задница вот-вот лопнет от натуги, и он — закомплексованный ханжа и садист, он просто рэкетир, и поклоняться такому Богу — никогда.
— Лучше царствовать в Аду, чем служить на небесах?
— А почему нет? Здесь, на земле, я погружен в ее заботы с сотворения Мира, я приветствовал каждую новинку, которую мечтал заполучить человек, я помогал ему во всем и никогда не осуждал. Более того, я никогда не отвергал его, несмотря на все его недостатки; я фанатично влюблен в человека; я гуманист, быть может, последний на Земле. Кто станет отрицать, если только он не выжил из ума, что двадцатый век был исключительно моим веком! Ведь этот век, Кевин, от альфы до омеги, мой; я достиг апогея силы; теперь мой звездный час, наш звездный час…

— Чувство вины — это все равно что мешок тяжелых кирпичей, да сбрось-ка их с плеч их долой… А для кого ты таскаешь все эти кирпичи? Для Бога? В самом деле, для Бога? Так позволь открыть тебе маленький секрет про нашего Бога. Ему нравиться наблюдать, он большой проказник: он дает человеку инстинкт, дарит этот экстраординарный подарок, а потом, ради развлечения для своего ролика космических трюков, устанавливает противоположные правила игры. Это самый жестокий розыгрыш за все минувшие века: смотри — но не смей трогать, трогай — но не пробуй на вкус, пробуй — но не смей глотать… И пока ты прыгаешь с одной ноги на другую, что делает он? — хохочет, так что его мерзкая задница вот-вот лопнет от натуги, и он — закомплексованный ханжа и садист, он просто рэкетир, и поклоняться такому Богу — никогда.
— Лучше царствовать в Аду, чем служить на небесах?
— А почему нет? Здесь, на земле, я погружен в ее заботы с сотворения Мира, я приветствовал каждую новинку, которую мечтал заполучить человек, я помогал ему во всем и никогда не осуждал. Более того, я никогда не отвергал его, несмотря на все его недостатки; я фанатично влюблен в человека; я гуманист, быть может, последний на Земле. Кто станет отрицать, если только он не выжил из ума, что двадцатый век был исключительно моим веком! Ведь этот век, Кевин, от альфы до омеги, мой; я достиг апогея силы; теперь мой звездный час, наш звездный час…
— Чувство вины — это все равно что мешок тяжелых кирпичей, да сбрось-ка их с плеч их долой… А для кого ты таскаешь все эти кирпичи? Для Бога? В самом деле, для Бога? Так позволь открыть тебе маленький секрет про нашего Бога. Ему нравиться наблюдать, он большой проказник: он дает человеку инстинкт, дарит этот экстраординарный подарок, а потом, ради развлечения для своего ролика космических трюков, устанавливает противоположные правила игры. Это самый жестокий розыгрыш за все минувшие века: смотри — но не смей трогать, трогай — но не пробуй на вкус, пробуй — но не смей глотать… И пока ты прыгаешь с одной ноги на другую, что делает он? — хохочет, так что его мерзкая задница вот-вот лопнет от натуги, и он — закомплексованный ханжа и садист, он просто рэкетир, и поклоняться такому Богу — никогда.
— Лучше царствовать в Аду, чем служить на небесах?
— А почему нет? Здесь, на земле, я погружен в ее заботы с сотворения Мира, я приветствовал каждую новинку, которую мечтал заполучить человек, я помогал ему во всем и никогда не осуждал. Более того, я никогда не отвергал его, несмотря на все его недостатки; я фанатично влюблен в человека; я гуманист, быть может, последний на Земле. Кто станет отрицать, если только он не выжил из ума, что двадцатый век был исключительно моим веком! Ведь этот век, Кевин, от альфы до омеги, мой; я достиг апогея силы; теперь мой звездный час, наш звездный час…

Человеческий аппетит возрос до такой степени, что может расщеплять атомы с помощью своего вожделения. Их эго достигло размеров кафедрального собора. Смазывая даже убогие мечты зелеными, как доллары, и желтыми, как золото, фантазиями, можно добиться того, что каждое человеческое существо превратится в честолюбивого императора и будет обожествлять самого себя. Пока мы суетимся, совершая одну сделку за другой, кто позаботится о нашей планете? И это в то время, когда воздухом уже нельзя дышать, а воду нельзя пить, даже пчелиный мед приобретает металлический привкус радиоактивности. Все заняты тем, что торгуют контрактами на будущее, а ведь будущего уже нет! У нас целый миллиард Эдди Борзунов, несущихся трусцой в будущее, и каждый из них готов надругаться над бывшей планетой Господа, а потом отказаться нести ответственность. Когда они дотронутся до клавиши компьютера, чтобы подсчитать свои часы работы, оплачиваемые в долларах, придет прозрение, но будет поздно. Им придется заплатить по счетам, Эдди, отказаться от своих обязательств не выйдет! <...> Возможно, Бог слишком часто предавался азартным играм с будущим человечества. Он бросил всех нас на произвол судьбы.

Человеческий аппетит возрос до такой степени, что может расщеплять атомы с помощью своего вожделения. Их эго достигло размеров кафедрального собора. Смазывая даже убогие мечты зелеными, как доллары, и желтыми, как золото, фантазиями, можно добиться того, что каждое человеческое существо превратится в честолюбивого императора и будет обожествлять самого себя. Пока мы суетимся, совершая одну сделку за другой, кто позаботится о нашей планете? И это в то время, когда воздухом уже нельзя дышать, а воду нельзя пить, даже пчелиный мед приобретает металлический привкус радиоактивности. Все заняты тем, что торгуют контрактами на будущее, а ведь будущего уже нет! У нас целый миллиард Эдди Борзунов, несущихся трусцой в будущее, и каждый из них готов надругаться над бывшей планетой Господа, а потом отказаться нести ответственность. Когда они дотронутся до клавиши компьютера, чтобы подсчитать свои часы работы, оплачиваемые в долларах, придет прозрение, но будет поздно. Им придется заплатить по счетам, Эдди, отказаться от своих обязательств не выйдет! <...> Возможно, Бог слишком часто предавался азартным играм с будущим человечества. Он бросил всех нас на произвол судьбы.
Человеческий аппетит возрос до такой степени, что может расщеплять атомы с помощью своего вожделения. Их эго достигло размеров кафедрального собора. Смазывая даже убогие мечты зелеными, как доллары, и желтыми, как золото, фантазиями, можно добиться того, что каждое человеческое существо превратится в честолюбивого императора и будет обожествлять самого себя. Пока мы суетимся, совершая одну сделку за другой, кто позаботится о нашей планете? И это в то время, когда воздухом уже нельзя дышать, а воду нельзя пить, даже пчелиный мед приобретает металлический привкус радиоактивности. Все заняты тем, что торгуют контрактами на будущее, а ведь будущего уже нет! У нас целый миллиард Эдди Борзунов, несущихся трусцой в будущее, и каждый из них готов надругаться над бывшей планетой Господа, а потом отказаться нести ответственность. Когда они дотронутся до клавиши компьютера, чтобы подсчитать свои часы работы, оплачиваемые в долларах, придет прозрение, но будет поздно. Им придется заплатить по счетам, Эдди, отказаться от своих обязательств не выйдет! <...> Возможно, Бог слишком часто предавался азартным играм с будущим человечества. Он бросил всех нас на произвол судьбы.
Нет вашей любимой цитаты из "Адвокат Дьявола (The Devil's Advocate)"?