Василий Иванович Чапаев, командир 25-ой дивизии Красной армии, готовится к решающему сражению с отборными частями каппелевцев, возглавляемых опытным кадровым офицером, полковником Бороздиным. Партия присылает ему на помощь Дмитрия Фурманова, молодого, но образованного и умного комиссара, чьи мемуары впоследствии легли в основу романа и фильма, обессмертившего имя Чапаева в памяти советских граждан.
— А вот, Василий Иванович, мужики сумлеваются: ты за большевиков али за коммунистов?
— Чего?
— Это... Я спрашиваю, вы за большевиков, али за коммунистов?
— Я за Интернационал!
Да... вот хреновина. Ну прямо карусель получается. Белые пришли — грабют, красные пришли — грабют. Ну куды крестьянину податься?
Я — Чапаев! Ты понимаешь, что я — Чапаев? А ты? Кто ты такой!? Кто тебя сюда прислал? К чужой славе хочешь примазаться?!
— Счастливые вы!
— Чего?
— Счастливые вы, говорю, с Петькой. Молодые, вся жизнь впереди.
— А ты что же, старый, Василий Иванович?
— Ну, старый — не старый, а всё же не такой, как твой Петька. Вот поженитесь, работать вместе будете. Война кончится, великолепная будет жизнь. Знаешь, какая жизнь будет? Помирать не надо!
— Ты, моряк, красивый сам собою, тебе от роду двадцать лет...
— Слушай, ты, моряк, красивый сам собою...
— Красиво идут.
— Интеллигенты.
Красноармейцы про психическую атаку каппелевских офицеров. Психическая атака - атака, рассчитанная на устрашение, подавление воли, психики обороняющегося. Во время наступления, несмотря на ружейный огонь, войска движутся в сомкнутом строю, до достижения рубежа атаки, который составляет приблизительно двести ярдов между передовой шеренгой наступающих и позициями обороняющейся стороны.Однако историки, изучавшие боевой путь частей Владимира Оскаровича Каппеля, не находят тому доказательств. Части Чапаева и Каппеля никогда в боях не встречались друг с другом - противником Волжского корпуса Каппеля в июне 1918 года была не 25-я дивизия Чапаева, а 24-я стрелковая дивизия. Подполковник Генерального Штаба В.О. Каппель мог использовать этот приём ранее, на Волге, во время командования частями Народной армии.
Так... Ну, на то, что вы тут говорили, — наплевать и забыть. Теперь слушай, чего я буду командовать.
— Ранен?
— Ранен, Василий Иванович...
— Ну и дурак! Ты есть комбриг один, мой заместитель и подставлять свой лоб всякой дурацкой пуле не имеешь права!
— Так... Так ведь пуля ведь, Василий Иванович, она ведь не разбирает — кто комбриг, а кто...
— Пуля-то не разбирает, а ты сам разбираться должен. Голова-то есть на плечах? Иди! Вот, к примеру, идёт отряд походным порядком... Где должен быть командир? Впереди, на лихом коне! <...> Теперь, противник пошёл в атаку! Где должен быть командир?
— Быть впереди...
— Должен перейти в тыл своего отряда и с какого-нибудь возвышенного места наблюдать всю картину боя иначе отряд могут обойти с флангов. Теперь, решительными действиями отряда и его командира противник отброшен и обращен в бегство. Наш отряд преследует отступающего в панике противника. Где должен быть командир? Опять впереди, на лихом коне! И первым ворваться в город на плечах неприятеля! Вот! Соображать надо!
— Э-э-э... А ведь ты врёшь, Василий Иванович. Если надо, ты всегда сам впереди идёшь.
— Да... ну так то — если надо.
— Эх ты, дядя! Я ж патроны-то вынул. Положь винтовку, не балуй! Ну! Много ершей-то пымал? Ухи захотел? Растяпа!
— Митьке...
— Кому?
— Митьке... Брат помирает... Ухи просит.
— Василий Иванович, а ты армией командовать могешь?
— Могу.
— А фронтом?
— Могу, Петька, могу.
— А всеми вооружёнными силами республики?
— Малость подучиться — смогу и вооружёнными силами.
— Ну, а в мировом масштабе, Василий Иванович, совладаешь?
— Нет, не сумею. Языков я не знаю.
