— Как ветеринар, я обещаю вам, прожорливый вы мой, заворот кишок.
— Да! Будет! У него будет заворот кишок! В знак протеста!
Кушакова: — У тебя дома ребёнок голодный, а ты юродствуешь!
Малаева: — Мой ребенок: хочу — кормлю, хочу — нет!
Надпись у Хвостова на плакате: «Я вам покажу».
Сидорин: — Что это значит? Что вы нам покажете?
Фетисов: — Да он вам всё покажет!
Карпухин: — Мы вам ничего не позволим показывать! Мы вам сами всё покажем!
— Пишите, я продиктую. Справка дана гражданке Кушаковой А. А. в том, что она провела ночь в Зоологическом музее на общем собрании гаражно-строительного кооператива «Фауна».
— Куда справка?
— Для мужа моего, у меня муж ревнивый… в присутствии 29 свидетелей.
— Свидетелей чего?
— Подпишите и поставьте печать, пошляк.
— Завидую, как вы с мужем-то живете. Не жизнь, а именины сердца. Печать у неё, верная моя.
Не мучайся, совесть сегодня не в моде. К сожалению.
— Ну... и четвёртый — Гуськов.
— Как? Как Гуськов? Опять Гуськов? Почему Гуськов?
— Должен же быть кто-то четвёртый.
— Толик, садись учить географию!
— Толик, не огорчай маму.
— Да вы что, товарищи?
— А то врежем.
— Ну, хорошо... папы.
Вот Семён Александрович громко протестует против несправедливого и бессовестного исключения! Я вас правильно перевела?
— Подумать только, среди тех, кого не исключили, не нашлось ни одного порядочного человека.
— А вы-то сами?
— А я не претендую.
— Елена Павловна. Я ведь в автомобилях дока. И профилактику, и любой ремонт.
— Я знаю. Вы великий народный умелец.
— Так что для вас я всё сделаю. Бесплатно, конечно.
— Спасибо.
— Да я ваш чахлый «Москвичонок» в «Мерседес» превращу!
— Спасибо, но ведь мое выступление ничего не изменит.
— А это вне зависимости.
В молодости меня много били, причём били за то, за что потом давали звания, премии.
— Я работаю, как каторжная.
— Это правда. Вид-то у неё тюремный.
Нам, интеллигентам, свойственно делать пакости, а потом долго-долго себя терзать.