Ад — просыпаться каждое утро, не зная, какого черта ты топчешь землю.
— Я всегда любил тебя.
— Всегда и никогда.
Выражаю озадаченность, близкую к озабоченности.
— Люблю наёмных убийц. Что с ними ни делай, совесть не мучает.
Власть людям дает вовсе не полицейский жетон и не оружие, власть людям дает ложь. И чем больше эта ложь, тем большей властью ты обладаешь. Если ты всех заставил поверить в то, что является ложью, — вот тогда это власть. Если ради кого-то будут врать, ради того, чтобы все, во что верят, не развалилось как карточный домик, — у тебя власть.
— Я не умею разговаривать с людьми, но успокоить девушку у меня получается так же легко, как у паралитика сделать операцию на мозге гаечным ключом.
В воздухе чувствуется напряжение. Она мягкая, тёплая, почти невесомая. Её духи — это сладкое обещание. И на глазах у меня выступают слёзы. Я говорю ей, что всё будет в порядке. Что я спасу ее от того, чего она боится, и увезу её очень-очень далеко. Я говорю ей, что я люблю её... Глушитель превращает выстрел в шепот. И пока она умирает, я держу ее в объятиях. Мне никогда не узнать, от чего она убегала. Деньги по ее чеку я получу завтра.
Если в городе грехов знать, куда повернуть, то найти можно все, что угодно... все, что угодно.