Пусть я не найду любви, но не потеряю уважения.
— Что со мной не так? Я всё обещала себе, записывала грустные мысли, оплакивала свои грехи, но всё впустую. Когда меня охватывает страсть, я становлюсь столь жестокой, что могу с радостью причинить боль любому.
— Ты напоминаешь мне меня.
— Но ведь ты никогда не злишься.
— Я зла почти каждый день своей жизни.
— Правда?
— По своей природе я не терпелива, но сорокалетними усилиями я не даю злобе перекрыть всё хорошее во мне.
— Тогда я тоже буду так делать.
— Надеюсь, у тебя выйдет лучше, чем у меня. Есть люди слишком благородные для обуздания и слишком возвышенные для подчинения.
– Мои… Мои отец и мать были очень необычной семьёй Конкорда… Вы знаете слово «трансцендентализм»?
– Это немецкая романтическая философия. Надо отбросить все условности и постигать себя через интуицию и опыт… Но это уже не модно…
– Только не в семье Марч… Однако трансцендентализм строится на совершенствовании себя.
– Это не даёт вам покоя?
– Я соткана из недостатков.
Из письма своей сестре Бет Марч о Фредерике Байере.
– А мне бы понравилось жить в красивом доме, наслаждаясь роскошью… Без подарков Рождество – не Рождество…
– Я хочу цветные карандаши...
– А я не желаю сидеть с тёткой Марч – этой старой скрягой…
– А ты, Бет?... Чего хочешь ты?
– Чтобы война закончилась и папа вернулся…
– Бет, мы все об этом мечтаем.
– Что вы о нём думаете?... Он пленник, как Сми в Николасе Никльби… Он одинок.
– Он придёт к нам в гости?
– Возможно. Он тайна, трагическая европейская тайна.
– Говорят он не воспитан. Его вырастили итальянские актёры и бродяги…
– У него благородное лицо. Будь я мальчиком, я бы хотела иметь такое же. Как можно поменять Италию на этого страшного старика?
– Не говори «страшного» – это сленг.
– Я бы умерла от страха.
Говорят о своём соседе Теодоре «Лори» Лоренсе.
– Коллеги, послушайте! Предлагаю вам «Историю о тыкве», мистера Тапмана.
– Не читай.
– Бет – это не рассказ, это – рецепт!
– Первое правило писателей — не пиши о чём…
– Знаешь…
– Джо! Иди сюда!... Ты, тоже, Мэг! Мне скучно.
– Мистер Лоуренс! Нельзя кричать дамам, как коровам.
– Кошмарная школа! Правописание ужасно, а латынь нелепа.
– Мистер Дэвис говорит, что учить женщину всё равно, что учить кошку…
– Я задушу этого мистера Дэвиса!..
– «Мистер Дэвис... По какому праву вы бьёте детей? В глазах Господа мы все дети, а потому равны. Если бить и унижать ребёнка, то он научится лишь бить и унижать».
– Что-то с отцом?
– Учитель меня ударил и выкинул мелки в снег… Мэй Честер сказала, что я стащила мелки из миссии, а я ответила, что не дам ни одного. И она сказала мистеру Дэвису, что они у меня в парте… Так всё и вышло…
– Надо избить его, его же тростью!
– Джо! К насилию прибегать нельзя… Я напишу ему письмо.
– То-то он испугается.
Если пренебрежение к деньгам – признак благородства, то семья Марч самая изысканная семья Конкорда!
Некоторые книги такие знакомые. Они как возвращение домой.
– Помолвка будет долгой, года четыре до свадьбы… Джон должен купить дом и отслужить в армии.
– Джон?! Свадьба?!... Скучный мистер Брук?!... Как он пролез в нашу семью?
– Джо!... Джон каждый день навещал отца…
– Он зануда. Женись на ком-нибудь повеселее.
– Мне нравится мистер Брук, он добрый и серьёзный. И… Я не боюсь быть бедной.
– Нельзя выдавать её за него!
– Я не выйду за первого встречного.
– Лучше любить мужа и жить в бедности, чем быть богатой и потерять самоуважение.
— Зачем все пекутся о мнении других?
— Я пекусь. Мне приятно ловить на себе восхищенные взгляды.
— Разумеется, но меня заботит то, что ты думаешь о себе сама. Если ты считаешь себя лишь украшением, я боюсь, что однажды ты поверишь, что неспособна на большее. Время не щадит красоту, но оно бессильно перед чудесной работой твоего ума, перед твоим юмором, добротой и силой духа — вот что я ценю в тебе. Я бы хотела подарить вам справедливый мир, но вы сами сделаете его лучше.
- 1
- 2