— Я слышал, Кроуфорд нанес Вам визит?
— Да.
— Он был с Вами мил?
— Да. Очень.
— Ваше сердце переменилось к нему?
— Да. И не раз. Я поняла... Я поняла, что...
— Тише. Нам с вами не следует говорить, когда слов недостаточно.
— Мне Вас не хватало.
— Мне Вас тоже.
Никто лучше женщины не знает науку о ней самой.
— Прощай, Сьюзи.
— Прощай. Сочини мне множество рассказов и съешь тысячу тортов!
— А ты, малышка, не забывай причесываться. Но не слишком усердно.
Мистер Норрис скорее взлетит в небо, чем станет мириться с детским шумом.
— Фанни Прайс! Ведите себя более прилично!
<...>
— Не знаю, как Вас благодарить, Эдмунд.
— Мои таланты — ничто, в сравнении с Вашими. Мои писания неуклюжи на фоне Ваших буйных сочинений.
— Да, я буйная, как зверь. Сэр Томас с этим согласится.
— Ну как?
— Они мне понравились, но Джулия больше.
— Почему?
— Потому что так мне советовала ее тетя.
Том был там в качестве бездельника. Пока у него не кончились деньги.
— Чудный сюжет, Том. В мире стало одной глупостью больше.
— Перестаньте, мистер Бертрам. «Драма для жизни...» Как там? «То же, что корабль для моря». «Средство преодолеть его, познать его глубины, его простоту, его красу».
— Я с Вами совершенно согласен, мисс Кроуфорд. Особенно хорошая драма, в которой видна сила разума, глубокое знание натуры, в которой миру явлены тончайшие грани остроумия — посредством языка. Это важно. А это — мусор.
— А вы что скажете, мисс Прайс?
— Мне жаль Вас огорчать, мистер Кроуфорд, но у меня нет готового мнения.
— Подозреваю, Вы почти целиком состоите из неразделенных готовых мнений.
— Как ты серьезен.
— По-твоему, это худший из пороков, Том?
— Какое занятие Вы бы мне предложили, мисс Кроуфорд? Как Вам известно, я не старший сын.
— У Вас есть какой-нибудь дядя или дед, кто мог бы Вас пристроить?
— Их нет.
— Станьте юристом. Еще не поздно. Вы сможете добиться успеха. При Вашем-то уме и красноречии.
— У меня нет желания блистать остроумием в споре с Вами.
— Ваш отец мог бы устроить Вас в парламент.
— Желания моего отца — вовсе не закон для меня.
— Этот Генри Кроуфорд, какой он?
— Светский хлыщ, на мой взгляд.
— Прекрасно!
— Они привлекательней в литературе, чем в жизни.
— Но они привлекательны! А леди Бертрам?
— Она страдает от почти смертельной усталости.
— От чего?
— В основном, от вышивания. Никому не нужного и некрасивого. Да еще от ежедневной дозы опия.