Много лет работник ЗАГСа Марина Петровна регистрировала счастливые браки.
Но однажды на пороге учреждения оказался не кто иной, как ее собственный муж.
Увлекшись молодой женщиной, он решил изменить свою жизнь и уйти из семьи. Однако Марина Петровна своего согласия на развод не дала — и, как выяснилось, не зря...
Моё поколение склонно к анализу. Ты понимаешь — жизнь у вас, как прямая линия. Тебе всё ясно. «Наденьте кольцо, сойдите с ковра». Что можно, то можно, а что нельзя, то уж прям так нельзя... Мама, тебе нужно себя искривить, понимаешь? В загул пойти!
Ну, черт знает что! У меня, можно сказать, первый раз в жизни прекрасное настроение, почти на носу личное счастье, а здесь «Трах-бах, Вася»!
— Он совсем не может без Наташеньки, у него шея дергается. Он от пищи отказывается, он не спит по ночам, он не может без контакта с дочерью.
— Контакта не будет!
— Ну вот, пожалуйста, вам и ответили.
— Да, но как же быть? Ну что ж... Возьмите тогда его обратно.
— Что вы! Пользоваться чужим мужем? Я? Извините, никогда!
— Ну, вы его тогда насовсем возьмите.
— Послушайте, я его вам взаймы не давала и обратно не прошу!
— Новая жена бывшего мужа.
— Кого?!
— Бывшего мужа жена новая...
— А в чём оно, счастье?
— Счастье-то? Счастье, пожалуй, в том, чтобы уметь, будь оно всё неладно, чувствовать себя счастливым.
Ну я виноват, конечно... но я ушёл где-то по большой любви. Понимаете?
Борис Иванович и Марина Петровна лежат на диване в гостях у родителей Василия, которые не знают, что они разошлись и выделили им для ночлега одну постель.
Я не для того из Москвы приехала, чтобы вы меня раздавили этой... частной собственностью.
Серафима Ильинична (мать Василия) пытается закрыть створку ворот перед носом у Марины Петровны.
— А я на теплоход опоздала и муж меня бросил.
— Чего же это он вас бросил?
— А у меня заскоков нет. Вы понимаете?
— Понимаю. А вы его любите?
— Не знаю... Мы просто жили и всё. Нет, вообще-то, когда я выходила замуж — я его любила! И он меня любил. Я точно это помню! Он даже сюда из-за меня переехал. А потом... просто не знаю... А, наверное, надо было знать.
— Надо было.
— А ты знаешь, что мне предлагают повышение. Как ты думаешь, пойти или нет?
— А? Иди на повышение.
— Но это ответственность, заботы... А?
— А? Не иди на повышение.
— Но всё-таки заместитель, я об этом давно думал... А?
— Не иди на повышение. То есть, иди на повышение. Ну да — иди на повышение. Мужчины вообще должны делать всё так, как они хотят, как им взбредёт в голову. И ни о чем не думать.
— Ты была там! Ведь это предательство по отношению ко мне. Это нарушение всех нравственных норм!
— Мам, да прекрати, ты же не на собрании! Мне было просто интересно посмотреть, на что он польстился... Мама, ты представляешь? У неё дома полный кавардак, вещи как попало разбросаны – прямо даже неприлично!
— Так! Значит, он ушел к ней, потому что она неряха!
— Не совсем. Вот ты, например, суп не готовишь – ты полуфабрикаты покупаешь. А она, мам, на еде чокнутая – она прекрасно готовит.
— Значит, он к ней ушел из-за супа.
— Мама! Нет, ты знаешь, как она его называет? «Борюся»!
— Фу, кошачьей кличкой! Достукался.
— Я, конечно, понимаю вас, Наташенька! Вероятно, любой бы на вашем месте меня бы немножечко ненавидел.
— Ненависть сильное чувство. По отношению к вам я испытываю отрицательные эмоции, не более того.
— А... ага, понятно... С одной стороны, Наташенька, вы, конечно, немножко правы. А с другой стороны... Ой, как бы вам получше всё объяснить? С другой стороны, вы тоже, наверное, когда-нибудь влюбитесь и тогда совсем пропадёте... Ну, а пропадая, вы же не спросите у предмета вашего обожания, женат он, или там, разведен или вообще неизвестно кто...
- 1
- 2