— А в чём оно, счастье?
— Счастье-то? Счастье, пожалуй, в том, чтобы уметь, будь оно всё неладно, чувствовать себя счастливым.
— Марина, можно сказать, я погиб.
— Ты погиб? В каком смысле?
— Мне понравилась посторонняя женщина.
— Женщина? Что значит — понравилась?
— Значит, она понравилась мне как ну... женщина. Понимаешь?
— Послушай, я волнуюсь, у меня ответственная работа, у меня тридцать второй брак по счёту, я тридцать второй раз волнуюсь, а ты приходишь и, извини меня, какие-то пошлости говоришь! <...> Борис, возьми себя в руки, это минутная слабость.
— Какая минутная? Это март, апрель, май. Это трёхмесячная слабость!
— Постой... А ты что с ней...? Ну... ты с ней..?
— Что ты имеешь в виду?
— Да?
— Не понимаю, что — да?
— Ну ты с ней... Ты с ней был?
— Как можно так!... Марина, не надо так грубо... неудобно... Конечно, был.
— Тише... Какая гадость!
Марина Петровна - сотрудник ЗАГСа.
— А я на теплоход опоздала и муж меня бросил.
— Чего же это он вас бросил?
— А у меня заскоков нет. Вы понимаете?
— Понимаю. А вы его любите?
— Не знаю... Мы просто жили и всё. Нет, вообще-то, когда я выходила замуж — я его любила! И он меня любил. Я точно это помню! Он даже сюда из-за меня переехал. А потом... просто не знаю... А, наверное, надо было знать.
— Надо было.
Я не для того из Москвы приехала, чтобы вы меня раздавили этой... частной собственностью.
Серафима Ильинична (мать Василия) пытается закрыть створку ворот перед носом у Марины Петровны.
Ну я виноват, конечно... но я ушёл где-то по большой любви. Понимаете?
— Новая жена бывшего мужа.
— Кого?!
— Бывшего мужа жена новая...
— Я, конечно, понимаю вас, Наташенька! Вероятно, любой бы на вашем месте меня бы немножечко ненавидел.
— Ненависть сильное чувство. По отношению к вам я испытываю отрицательные эмоции, не более того.
— А... ага, понятно... С одной стороны, Наташенька, вы, конечно, немножко правы. А с другой стороны... Ой, как бы вам получше всё объяснить? С другой стороны, вы тоже, наверное, когда-нибудь влюбитесь и тогда совсем пропадёте... Ну, а пропадая, вы же не спросите у предмета вашего обожания, женат он, или там, разведен или вообще неизвестно кто...
Моё поколение склонно к анализу. Ты понимаешь — жизнь у вас, как прямая линия. Тебе всё ясно. «Наденьте кольцо, сойдите с ковра». Что можно, то можно, а что нельзя, то уж прям так нельзя... Мама, тебе нужно себя искривить, понимаешь? В загул пойти!
Дочь говорит отцу, который уходит из семьи.
— Скажите, пожалуйста, вторая сторона с вашим заявлением согласна?
— Кто, она? А вторая сторона — это ты?
— Да, я!
— Марина, зачем тебе соглашаться или не соглашаться? Я кругом виноват... Ты понимаешь в чём дело, Марина? Я беру на себя все расходы!
— Значит так, расходов никаких не будет! Ясно? И согласия на развод я тебе не дам! В суд обращайся! А я на одно заседание не приду, на другое заседание не приду, и на третье не приду, и всё — по уважительным причинам! А суд уважительные причины — уважает!
— Имей самолюбие, ты же хорошо знаешь, что это неприлично!
— Ты была там! Ведь это предательство по отношению ко мне. Это нарушение всех нравственных норм!
— Мам, да прекрати, ты же не на собрании! Мне было просто интересно посмотреть, на что он польстился... Мама, ты представляешь? У неё дома полный кавардак, вещи как попало разбросаны – прямо даже неприлично!
— Так! Значит, он ушел к ней, потому что она неряха!
— Не совсем. Вот ты, например, суп не готовишь – ты полуфабрикаты покупаешь. А она, мам, на еде чокнутая – она прекрасно готовит.
— Значит, он к ней ушел из-за супа.
— Мама! Нет, ты знаешь, как она его называет? «Борюся»!
— Фу, кошачьей кличкой! Достукался.
- 1
- 2