После того, как наемные убийцы Рэй и Кен запороли в Лондоне важное задание, их злобный шеф Гарри приказывает им отправиться в Брюгге и не высовываться.
Оказавшись в старинном бельгийском городке, Рэй от нечего делать флиртует с местной красоткой, пока Кен наслаждается жизнью и неожиданным отпуском. Кажется, ничто не предвещает беду в спокойном городе...
— Твоя подружка очень симпатичная.
— Она не моя подружка. Она проститутка, которую я снял.
— Я и не знал, что в Брюгге есть хоть какие-то проститутки.
— Да ты просто глянь в нужном направлении… Бордели тут очень пристойные.
— Ну, ты снял очень симпатичную проститутку.
— Благодарю.
— Он хотел застрелиться. Я не позволил.
— То есть, ты не дал ему сделать то, что решило бы мою проблему, твою проблему и его проблему?!
Гарри велел Кену застрелить Рэя, но тот не только не застрелил, но и не позволил ему совершить самоубийство.
Чистилище как бы посередине. Ты как бы и не совсем говно, но и до вершин ты не добрался. Как Тоттенхем.
— Убийство, святой отец.
— Почему ты убил кого-то, Рэймонд?
— Из-за денег, святой отец.
— Из-за денег? Ты убил кого-то из-за денег?
— Да, святой отец. Не из гнева. Не из-за чего. Просто за деньги.
— Кого ты убил за деньги, Рэймонд?
— Вас, святой отец.
— Простите?
— Я сказал — вас, святой отец. Вы что, глухой?
Где-то в Лондоне стоит ёлка, а под ней подарки, которые никто никогда не откроет. Я думал, что если выберусь из этой заварушки, то пойду в тот дом, извинюсь перед его матерью и приму наказание, которое она мне выберет. Тюрьма... Смерть... Не важно. Потому что если я сяду в тюрьму, то по крайней мере смогу выбраться из этого Брюгге. А потом на меня снизошло озарение, и я понял: «Чёрт, парень, может это и есть ад?! Целая вечность в Брюгге...». И я очень надеялся, что не умру. Я очень, очень надеялся, что не умру.
Хочет покончить с собой? Я тоже хочу. И ты тоже хочешь. Все хотят, мать твою. Никто не придаёт этому значения.
— Что, думаешь, я тебя пожалею, раз ты стоишь тут, как Роберт Пауэлл?!
— Кто это?
— Как себя чувствуешь?
— Так, будто только что убил маленького мальчика...
— Забавно, что на священника нам вообще плевать.
— Я тут так подумал... Раз уж решил стать священником — принимай всё, что тебе посылает Господь.
Рэй убил священника и мальчика
— А почему ты мне не помахал, когда я помахал тебе с утра?
— Я был под очень суровым транквилизаторам для лошадей. Я никому не махал. Кроме, разве что, лошадей.
— Не уверен, что это в его вкусе.
— Что значит — не в его вкусе? Это ещё что такое? Это ещё какого хрена?
— Да ничего, Гарри.
— Город, как в сказке, мать вашу! Как может быть сказочный город не в его вкусе?! Каналы, мосты, церкви! Долбаная сказка, и не в его вкусе?!
— Я хотел сказать, что...
— Лебеди там плавают?
— Да, лебеди плавают.
— Там сраные лебеди плавают и они, мать их, не в его вкусе?!
Хватит строить из себя Ганди.
Денёк зашибись просто. Я пытался застрелиться. Мой друг чуть меня не убил. Отобрал револьвер. И мы всё ещё в грёбаном Брюгге.
— Ты говнюк. Ты говнюк и всегда им был. И единственное, что когда-либо изменится, так это то, что ты станешь ещё большим говнюком. Ну, может ещё таких же нарожаешь...
— Не трогай моих детей, они тут ни при чём! Забери свои слова про моих родных мелких говнюков!
— Хорошо, про мелких говнюков забираю.
— Оскорблять моих сраных детей! Да ты все границы переходишь!
— Я уже забрал свои слова... но ты всё равно говнюк.
— Слышал, не глухой.
