Алексей Матов

На последнем рубеже,
У речушки в Подмосковье,
Не помогут нам уже.
Ты не жди меня, Прасковья...

В женской части некомплект,
Два осталось экипажа.
Глупо в грудь себя стучать,
Что победа будет наша...

Мы не дрогнем, не струхнем,
Жаль, кончаются снаряды.
Как положено умрем,
Захлебнутся кровью гады.

Дай-ка спирту, старшина,
Снега горсть — вот вся закуска.
Продержаться дотемна
Вряд ли сможет наша сушка...

Попадание под погон, не взорвались только чудом,
Зажигательный патрон, нам не выбраться отсюда,
Разгорается пожар, волдырями красит кожу,
— Жми, механик, за амбар! — чую, пронесет, быть может,
Только все напрасный труд, саму малость не хватило,
И теперь эта броня — наша братская могила.

И когда на небеса души тихо улетали,
Наши тяжи подошли, этих гадов раскатали!

Шум в башке, хочу курить, руки мертвые как палки,
Ах, как хочется пожить, самого себя так жалко,
У поселка в аккурат обнаружили колонну,
Передали — Есть контакт! — сбили гусли головному,
Но калибр мелковат, мы их в лоб не пробиваем,
— Эй, механик, сдай назад! — обнаружили, линяем!

— Добровольцы, шаг вперед! — добровольцев не нашлось,
Пот с лица комбат утрет, наступление ровно в восемь,
— Значит, слушай мой приказ: проведем разведку боем,
Лезь в броню, дави на газ, ты назначен быть героем!
«Если раны — то чуть-чуть, если смерти — то мгновенной».
Кто придумал эту муть — не был он в бою, наверное.

Подошли тридцатьчетвёрки.
Щас пойдут другие тёрки.
Там совсем другая скорость.
Мы прикроем их огнём.
И для полноты картины
На броню своей машины
Пару звёздочек красивых
После боя нанесём.

Выстрел! Снова попаданье!
Быть наводчику с медалью.
Мы в ответ словили плюху.
Слава богу, рикошет.
Мы тебя, Иосиф Сталин,
После боя подлатаем.
А пока держись, родимый.
Здесь для нас замены нет.

Это вам не Подмосковье,
Где мы истекали кровью.
Нынче ИС стоит горою,
Да и Ганс уже не тот.
Робко жмутся у низины
Три немецкие машины.
Вот один нашёлся смелый,
Подставляет правый борт.

Немчура попёрла густо.
Чтоб им, сукам, было пусто.
Но не дрогнули коленки -
«Бронебойный подавай!»
Мы отварены не всмятку.
Значит, будет всё в порядке.
Выстрел — вот уже дымится.
Чуть назад и заряжай.

Как в полночь скрипнула дверь, разорвалось сердечко,
Как закатилось под стол волшебное колечко.
Забилось, спряталось в щель, такой не выдержав пытки
И всё плетут кружева по углам белые нитки.

Как одеяло на пол, как стала жёсткой скамейка,
Как по худым рукавам шуршит бумажная змейка,
Как пролежал до утра, да так не выспался всласть,
А встал, на руки пришла совсем не белая масть.

И встанет в горле ком, не спасёт вовсю грудь крест.
Твоё вольное житьё на мой домашний арест,
Твой до полнеба костёр на мой погасший фонарь,
До тебя свет и тепло, до меня пепел да гарь.

Вот так руками развёл, как будто ничего нет,
Как будто солнца тепло сменял на шапку конфет.
Крикнул да топнул ногой, как будто всё будет так,
Как будто воздух лесной сменял на новый пиджак.

И та, что снилась всегда, заклеит скотчем веки,
И в уши будет шептать, будто твоя навеки.
Тоску рукой разведёт и станет небо ближе,
И хором звёзды зажжёт над городом Парижем.

ДПС — на посту от рассвета до заката.
ДПС — это воля, ум, закон и честь!
ДПС — служат здесь надёжные ребята.
ДПС — всё это ДПС.