Позабыв навсегда тебя, я стану взрослым,
Вот поэтому не хочется совсем взрослеть.
Я всё понял, прости, мама:
Хотят быть детьми те, кто хотел повзрослеть рано.
Дарят себя кому угодно — неважно кому,
Побыв с ними, мне так понравилось быть одному...
Если б кто-то сверху тихо нас предупредил,
Что здесь нельзя сохраниться,
Я бы делал то же самое,
Ведь книгу не понять, если вырвать страницы.
Но любой путь наверх — сначала лишь малый шажок.
Понял, что мой мир рушится
И cнова я без вести
И если мне хуже станет
То включишь любимую песню.
Мне не согреться в этой жизни
Обещаниями в красивых тонах.
Вокруг иномарки и большие дома
Я так часто в них остаюсь одиноким.
Как будто руку помощи тянут к душе
Знакомые строки.
Ты хотела быть актрисой и хотела жить в кино -
Большие надежды и здравствуй, Голливуд.
Но вот ты на земле, и никто не крикнет «Стоп!»
Здесь не было камер, и съёмку не прервут -
Секундой назад я был свидетелем любви.
А теперь стану свидетелем, как ты умрёшь,
Увы, но прощай, мой нежный гений красоты,
Ведь ты даже умирала, будто ты поёшь.
Но чья-то злая машина «железный киллер» из угла,
Светофоры обманут подменят все цвета.
И тонны грубых металлов такую хрупкую тебя,
Мою нежную тебя, на моих глазах,
и я рвану безнадёжно ее подбитую спасать.
Под ее голову бережно положу цветы -
А ты отыщешь улыбку, будто умела умирать,
И читала в торопя первые стихи.
Внутри меня однажды стало тише
И в этой тишине я разглядел твой образ,
Мы сели на балу, я слышал, как ты дышишь,
Скиталец изнутри меня сказал: «Ты дома, да!»
Я понял — мне это давно знакомо,
Глазами улыбаться, несмотря на время.
Неподдающиеся их законам
Чувства, упавшие на нас, давай с тобой разделим.
Мы эти руины превращаем в терем,
Стальные ледники в игривые проливы.
Не важно, кто мы и во что мы верим,
Я знаю, много не нужно, чтобы быть счастливым.