Хотя я банковал, жизнь разменяна,
Но не очко, обычно, губит, а к одиннадцати — туз.
Вернись из августа ко мне,
Прийди слегка сутуля плечи.
И с сожаленьем вновь скажи,
Что остаешься лишь на вечер.
Сойди из золотой листвы,
Со снимка из цветного фото.
Лица забытого черты,
А рядом незнакомый кто-то...
Как только, ты мимо прошла — сразу меня пленила,
Я понял тогда, что ты навсегда сердце мое разбила.
И сразу в тот первый миг, забыв обо всем на свете,
Лишь только тебя, безумно любя, я видел на всей планете.
Все косы твои, все бантики, все прядь золотых волос,
На блузке витые кантики, да милый курносый нос.
Мне тебя не понять и по мне это видно,
Что я так одинок, даже рядом с тобой.
И мне так нелегко и до боли обидно,
Что же ты не смогла дать тепло и покой?
Мне тебя не понять — это странная новость,
Очарован тобой и не вижу пути,
По которому нас проведёт невесомость,
По которому нам нет надежды пройти.
Помолчим о пропавших друзьях,
Помолчим добрым словом о них,
И представим, как будто на днях
В этот вторник мы видели их.
И не будем гадать на туза,
Будем верить, а веру спасём,
Помолчим, всё успеем сказать,
Даже больше, но только потом.
Я брёл по осенней дороге домой
Под взглядом неоновых ламп,
И в сумерках ели тянулись за мной
Пушистыми тенями лап.
Колючая изморось, злая судьба,
Какая-то старая боль...
И месяц окликнул и тихо позвал:
«Пойдём, погуляем с тобой!»
И в памяти всплыли забытые песни
И скромный родительский стол,
Где в праздники наши сидели все вместе,
Все вместе, никто не ушёл.
За окном река бежит, за рекою — луг,
Светку ждёт с каких уж пор её милый друг.
Тормозну у родничка в спуске под горой,
А ты отведай, Светочка, водички ключевой.
Светка едет, воду пьёт, в стороны глядит,
Про шофёрское житьё с фортом говорит:
«Хорошо, всё завёл, куда хочешь — едь,
А училке — только стол и в тетрадь глядеть!»