Торба-на-Круче (Макс ИвАнов)

И снова снег пошел...

Изменился мир
И хорошо!
Прежний мир был слишком грязным,
Злым, тупым и однообразным,
Лицемерным и циничным,
Слишком серым и двуличным,
А теперь грязь незаметна:
Мир стал белым, мир стал светлым,
Только на фиг он мне сдался,
Лучше б друг со мной остался!

Потерялся я...
Прекратился бег...
Перестал
И снова сыпет снег...

Включи погромче музыку и плачь,
Включи погромче музыку, кричи!
Она лекарство против неудач,
Ты лишь погромче музыку включи...

Мне только снится, что я тебе верю.
Мне только страшно, что я тебя знаю.

Я число твоих улыбок, поделенное на количество твоих слез...

Физика и химия происходят между нами.

Возьми себе на память моё сердце,
Еще я жив, а ты уже возьми.

Всё в себе...
Минуты тишины...
Молчание приобретает формы...

Как страшно в метро не встретить тебя.

Шкатулка под печаль набита под завязку,
Для счастья коробка пуста...

Есть телефон, но звонит будильник — одиночество звонит,
Я с тобой посплю, говорит, и целует в спину
Миллионом оправданий пыльных, сотнями былых обид.
Я тебя люблю, говорит, и никогда не покину.

Мы увидимся вновь и решим все вопросы,
И это вообще не вопрос.

Только тот, кто самый нужный,
самый северный и южный
самый ищущий, пропащий,
самый друг мой настоящий

Нет и не будет завтра, есть только здесь и сейчас/
Снова и снова повторяется джаз.
Жизнь ничего не стоит, вечность чуть-чуть дороже.
Ты мне необходима, я тебе тоже.

Кто решился, для того все решено!

Это, знаешь ли, то ещё удовольствие, третью ночь, выходя в промерзлый тамбур, курить, думать:
А как, интересно, там, на северном полюсе, может ли человек на морозе вообще с кем-нибудь говорить? Может человек на морозе с кем-нибудь говорить? Может ли человек вообще с кем-нибудь говорить?
Или ему остается как мне, вспоминать, сутулясь, как когда-то давно, в пахучей августовской ночи и его, и её несла в перекрестиях улиц белая волга, обгоняя лады и москвичи. И когда впереди замаячил вокзал пятнышком бледным, и он, готовясь к разлуке сидел чуть жив. Она с заднего сиденья ему, сидящему на переднем, улыбнулась, на плечо руку ласково положив. Корил он себя тогда, это безнадежность, ненужная влюбленность, собачий бред. И не думал, что её такая простая нежность согреет его через столько холодных лет.

Сутками молчишь, обо мне не знаешь
Про себя кричишь, про других читаешь...
Пальцы мимо струн, струны мимо, мимо...
Бьёт дождём июль в памяти залива.
Бьёт огнём февраль ледяной и звонкий,
Прошлого не жаль, жаль, что очень тонкой
Оказалась связь между До и После...
Красками раскрась мир свой новый взрослый.