Вот почему когда читаешь фразы написанные совсем чужими тебе людьми, сердце сжимается от боли, а в голове проносятся воспоминания, связанные с этими фразами? Так, как будто это твои мысли кто-то прочитал и написал здесь...
Как же мы все похожи всё-таки в своём горе, в своей радости...
Горе слишком высоко, чтобы его перепрыгнуть, слишком глубоко, чтобы под ним проползти. Его можно только пройти.
Наши тела будут разделять тысячи километров, но ты всегда будешь рядом. Будешь со мной тихо сидеть на скамье и беззвучно лежать в моей кровати и каждое утро готовить со мной завтрак, разделяя тоску. Потому что, ты всегда будешь жить во мне. В моем сердце. В моих мечтах.
У женщины не взяли передачу.
Зарыв лицо в истерзанный платок,
Она стоит и на морозе плачет.
И треплет сильный ветер тот платок.
Здесь холодно, придушенно и странно.
Диапазон от «Отче Наш» до «…твою мать!».
И слышит холодеющая Анна:
«Вы – сможете всё это описать?»
А женщина стоит, и на морозе
Застыли слёзы струйками тепла.
Уж и во сне никто её не спросит:
«Ну, расскажи – что в мире?
Где была?»
Она стоит и приглушённо плачет,
И кто-то начинает голосить…
У женщины не взяли передачу,
Что значит: больше незачем носить...
Всё начиналось, как в кино: Дым сигарет, друзья, вино, Хмельной полуночный шабаш, В руке дрожащий карандаш, Полёт ресниц, помады след, Юнца наивного букет. Ну, словом жизнь — сплошной бардак: Всё удовольствие за «так». Она доверчива, а он Был только в зеркало влюблён. Красив, галантен, не простак, Он тоже всё хотел за «так». Случайность встреч, улыбка глаз, Её судьба решилась в раз. Несвязность фраз и бархат роз, Красивых глаз немой вопрос, За дверью ночь, приглушен свет, Горячих губ живой ответ Она решила — это рай. Нет, — прошептал он. — Жизни край. И он ушёл, а ветер выл. Он в ночь ушёл и всё забыл. Она ждала, забыт шабаш, Сточился тонкий карандаш, Помады след исчез давно, Безвкусным кажется вино, Друзья нашли других подруг, Бесцветной стала жизнь. И вдруг — Как вестник счастья — телефон, Сто двадцать пульс! О Боже, он! Прости, прошу тебя, прости, Я больше не могу нести Свою печаль. Свою беду. Прости, я больше не приду. Она молчит, в глазах туман, В мозгу слова: Прости, обман. Он что-то непонятное твердит, Он знал давно: диагноз — СПИД. Как СПИД? В ушах кошмарный звон, Летит в окошко телефон. В груди грохочет, как набат Он виноват, он виноват!!! Он знал давно, он знал в ту ночь. Теперь, что может мне помочь: Господь, родители, друзья? Нет, одинока в мире я! Он знал давно, что обречён, Страдал и жаждал мести он, Не знал, кто продал смерть ему: Мстил человечеству всему! Его отчаяние и боль В судьбе других сыграли роль
Сколько нам с тобой ещё судьбой уготовано? Сколько заноз нам еще вытаскивать из своей раненой души, плоти? Ты ведь отчетливо слышишь меня, мой человек? Или же говорить громче? Как ты думаешь, нам стоит продолжать бороться и жить? Всё как ты скажешь, мой человек. Всё, как ты велишь.
Как падший дракон. Великий и добрый защитник дракон!
Пояснение к цитате:
Люди убивают и своих защитников и друзей
иногда мне хочется побывать на своих похоронах
иногда хочется побывать на своих похоронах.
посмотреть со стороны на себя.
на тех кто будет рядом, кто будет переживать.
я не хочу чтоб кто-то плакал, но этого не избежать.
я хочу услышать слова, которые мне никогда не говорили при жизни.
не решались.
боялись.
но уже наверное в тот момент будет поздно.
Плач
Плачет Джуди, тошно ей и горько. Тихо всхлипывает Элис от обиды к Клементине. И навзрыд рыдает Лили от неразделенной страсти. Но лишь Китти, заливаясь звонким смехом, решает столь непростую и интересную головоломку — собирает осколки собственного сердца...
Горе чужим не бывает, ведь мы все живем под общим небом! ©AMG