Когда смотришь назад, некоторые эксцессы тянет отредактировать, словно неудачное предложение в тексте или вовсе вычеркнуть. Кажется, что если отрицать их наличие, то будет проще двигаться дальше. Но это не только создаёт узелки на душе, но ещё и стопорит. Физически можно перемещаться между мероприятиями и странами, отмечать, как отражение в зеркале стареет, а количество свечей на именинном торте с годами увеличивается — но при этом до сих пор находиться в том возрасте и месте, когда зародилась психическая травма. Личный коллапс сродни смерти. И без всех стадий проживания горя невозможно справиться с этим эпизодом и перешагнуть его. Как гибель близкого, так и убийство какой-то части себя — как правило, это невинный элемент сущности — принимается вместе со слезами и злостью. Нельзя оставить только что-то хорошее, а плохое выбросить — это всё переплетено. Одно тянет за собой другое. Либо отрезаешь своё прошлое напрочь и притворяешься, что его не было вовсе, и тем самым отсекаешь кусок своей жизни. Либо принимаешь всё. При этом стоит помнить: уклоняясь от боли — убегаешь от будущего.
Женщин реально убивают.
Это противоестественно, убивать себе подобного.
— Давайте не будем убивать...
— Кого?
— Нас.
— А кого убивать?
— Вас.
«Не оставляй ни одной живой души (...) убей всех лиц мужского пола острием меча». — (Библия)
Не страшно, когда люди режут свиней.
Страшно, когда свиньи режут людей!
Сейчас все кричат о бандеровцах и фашистах. Так вот те уничтожали и уничтожают своих врагов. Не в оправдание говорю, это факт, мы враги с ними. Логично желание уничтожить врага.
А когда мать и отец уничтожают своих детей, кто они для ребенка?
Уничтожают не по признаку национальности, расы или религии. А потому что страшно или на курорт денег не хватает. Вот это лицемерие! Не фашисты ли они для своего ребёнка? И те врачи чьими руками это делается?
Увы, мне кажется, я наконец-то окончательно убил в себе дьявола!
Мы убили его. Каждый из нас. Но прежде... мы сами сгнили изнутри.