Я может тоже, как Гарри Поттер– wizard, но потом, соседка по парте попросит вернуться в реальность и её слова и жест– заменят мне волшебную палочку.
Ночное звёздное небо — волшебное зрелище, в котором растворяются наши души.
В мире цветов равнодушия нет.
В мире цветов всегда волшебство!
Наверно тысячу лет назад, в иные времена,
Была я молода, недавно сшита,
Здесь правили волшебники – четыре колдуна,
Их имена и ныне знамениты.
И первый – Годрик Гриффиндор, отчаянный храбрец,
Хозяин дикой Северной равнины,
Кандида Когтевран, ума и чести образец,
Волшебница из Солнечной долины,
Малютка Пенни Пуффендуй была их всех добрей,
Её взрастила Сонная лощина,
И не было коварней, хитроумней и сильней,
Владыки Топей – Салли Слизерина.
У них была идея, план, мечта, в конце концов,
Без всякого подвоха и злодейства,
Собрать со всей Британии талантливых юнцов,
Способных к колдовство и чародейству.
Кукла — первое, что мы учимся в детстве оживлять. Первый предмет в маленьком детском мире, по отношению к которому каждый из нас выступает Гарри Поттером. Мы используем магическую силу, которая заставляет куклу — или позволяет ей, как узнаешь? — говорить, обижаться, идти гулять, спать и просыпаться... Собственную волшебную силу, о которой мы потом будем тосковать, запертые в беспробудном реализме взрослой жизни, и которой где-то в глубине души будем бояться. Потому что, узнавая с каждым годом все больше, мечтая — все меньше, мы наконец шагаем за черту, после которой уже не верим в собственное волшебство. И ничего не можем оживить, даже лица с фотографий. С этих пор кукла опасна, как бывают опасны зеркала. Потому что она все еще может задеть в нашем сердце что-то сокровенно-обезоруживающее.
© Анастасия РУБЦОВА
Джоанна Линдсей. Магия любви
Чтение мыслей, магические кристаллы? Волшебство? Последнее время я снискала славу колдуньи!
Я не волшебник и не Бог, но всё к чему я прикасаюсь, вдруг оживает и цветёт!
Порой волшебство должно громко кричать в ухо, чтобы показалось. как будто кто-то хочет что-то сказать.