Ничто не может сравниться с быстротой и внезапностью операций ума, особенно когда его приводит в действиеревность со своими помощницами — надеждой и страхом.
Рифма была искателем, инструментом магнитного поиска слов и понятий. Каждое слово было частью мира, оно откликалось на рифму, и весь мир проносился с быстротой какой-нибудь электронной машины. Все кричало: возьми меня. Нет, меня. Искать ничего не приходилось. Приходилось только отбрасывать.