Оксана Панкеева. Поспорить с судьбой

– Домой… Домой – куда? Где мой дом? Везде… и нигде. Ты знаешь, где твой дом? И я не знаю. И где мой не знаю. У меня был дом. Большой. Красивый. Кастель Коронадо. С угловыми башнями, чтоб им… Теперь он не мой. А зачем нам вообще дом? Мы будем жить здесь. Гнездо совьем… или выроем норку…

Похожие цитаты

... Эта картина сильно отличалась от того образа, который рисовался в моем воображении до женитьбы. Но как бы то ни было, это был дом, который я сам выбрал. Конечно, в детстве у меня тоже был дом. Но я его не выбирал. Я в нем родился, моего мнения никто не спрашивал, он достался мне как свершившийся факт. А теперь я жил в мире, приобретенном по собственной воле. Это мой дом. Разумеется, идеальным его не назовешь, но мой принцип таков: принимай на себя все, какие бы проблемы ни возникали. В конце концов, это мой выбор, и если проблемы появляются, их корни почти наверняка надо искать во мне самом...

— Денег даём за нашей невестой...
— Две тысячи монет!
— Лавку в Дигоми, лавку в Манглиси, кроватки, лошадки, подушки, овечки, колечки — это я читать не буду...
— Почему?
— Сколько хочешь бери!
— И для молодых — каменный дом на берегу Куры с винным погребом. Хочешь купаться – вот Кура, вот твой дом, хочешь умыться – вот Кура, вот твой дом, хочешь напиться – вот Кура, вот твой дом.
— Так, позволь, позволь, позволь! А если наводнение?
— Э-э, слушай! Где Кура, и где твой дом?

- Денег даём за нашей невестой...
- Две тысячи монет!
- Лавку в Дигоми, лавку в Манглиси, кроватки, лошадки, подушки, овечки, колечки - это я читать не буду...
- Почему?
- Сколько хочешь бери!
- И для молодых - каменный дом на берегу Куры с винным погребом. Хочешь купаться – вот Кура, вот твой дом, хочешь умыться – вот Кура, вот твой дом, хочешь напиться – вот Кура, вот твой дом.
- Так, позволь, позволь, позволь! А если наводнение?
- Э-э, слушай! Где Кура, и где твой дом?
Пояснение к цитате: 
Акоп читает список приданного.

— Как-то теперь дома?
<...>
— Дома? — закричал кто-то из темноты. Голос его был хрипл от волнения, от испуга, от злобы и дрожал. И некоторые слова у него не выходили, как будто он разучился их говорить. — Дома? Какой дом? Разве где-нибудь есть дом? <...> Дома я каждый день брал ванны — понимаете, ванны с водой — с водой по самые края. А теперь я не каждый день умываюсь, и на голове у меня струпья, какая-то паршь, и все тело чешется, и по телу ползают, ползают... Я с ума схожу от грязи, а вы говорите — дом! Я как скот, я презираю себя, я не узнаю себя, и смерть вовсе не так страшна. Вы мне мозг разрываете вашими шрапнелями, мозг! Куда бы не стреляли, мне все попадает в мозг, — вы говорите — дом. Какой дом? Улица, окна, люди, а я не пошел бы теперь на улицу — мне стыдно. Вы принесли самовар, а мне на него стыдно было смотреть. На самовар.