Джон Фаулз. Волхв

Я впал в смертный грех Адама, в самую старую, в самую чудовищную форму мужского себялюбия: навязал настоящей Алисон роль той Алисон, какую счел для себя удобной. Не развенчивал даже. Расчеловечивал. Что она сказала про того погонщика? Он заслуживал по крайней мере двух пачек.