– Почему же ты молчишь? – спрашивает Изабелла.
Я пожимаю плечами.
– Иногда трудно что-нибудь сказать, Изабелла. И дать свободу тоже трудно.
– Кому дать свободу?
– Самому себе. Многое в нас противится этому.
– Нож не может сам себя порезать, Рудольф. Отчего же ты боишься?
– Не знаю, Изабелла.
– Не жди слишком долго, любимый, иначе будет поздно. Слова нужны...
Похожие цитаты
Возможно, ты станешь бесценным союзником для того, кто сможет тебя приручить, Изабелла.
Бритва Оккама может порезать, но это хороший инструмент, чтобы удалить опухоль обмана и притворства.
– Боишься трупов, колдун?
– Я не боюсь трупов, ваше величество... Это трупы боятся меня.
– Встань, колдун. Чего же ты боишься?
– Я боюсь тайн, ваше величество. Тайн, которые мне не предназначены.
– Ах, Рудольф! Ты слышишь так мало! – говорит она с нежным укором. – Точно твои уши заросли густым кустарником. И потом ты так шумишь – потому ничего и не слышишь.
– Я шумлю? Каким образом?
– Не словами. Но вообще ты ужасно шумный, Рудольф. Подчас твоё общество трудно выносить. Ты больше шумишь, чем гортензии, когда они хотят пить, а ведь эти растения такие крикуньи.
– Что же во мне шумного?
– Всё. Твои желания. Твоё недовольство. Твоё тщеславие. Твоя нерешительность...