Вот и зима настала,
На этот раз официально.
Её конца нам долго ждать,
Ещё успеем от неё устать.
Придётся снова надевать,
Много тёплых одеяний.
На льду нас жаждут облизать,
Дрожащие от холода собаки.
А ты укутан туго, безнадёжно,
Борьбу не сможешь оказать.
Она оближет ласково и нежно,
Как своего щенка, как мать.
Мы всё время что-то упускаем, воображая, будто ещё успеем к этому вернуться...
Если судьба обрушится раз на кого бедою, то ударам её конца не бывает. Это давно замечено.
И вот драгоценная тарелка очутилась у меня на коленях, и Бесси ласково уговаривала меня скушать лежавшее на ней лакомство. Тщетное великодушие! Оно пришло слишком поздно, как и многие дары, которых мы жаждем и в которых нам долго отказывают!
Он укорил себя за плохое знание шведского — мог бы добавить еще какую-нибудь остроту. В его словаре было несколько хлестких фраз на всех языках, но на шведском он знал только «Вы подаете еще что-нибудь, кроме соленой рыбы?» и «Если ты укутаешь меня в меха, я буду твоим маленьким пушистым медвежонком».